иди! Мы тебя ждем.
– Не ждите!
«Расстраивается наше счастье: мама и слышать не хочет о том, что я осенью снова уеду в Казань на курсы… Может быть, нескоро уже увидимся, а то и никогда»…
– Геннадий!
– Кушайте, Калерия, без меня!
«Напиши, утешь!.. Господи, что-то с нами будет? Папа словно догадывается, что я жду твоего письма: велел всю почту класть к себе на стол…».
Воруют письма папочка с мамочкой. Теперь понятно.
«Не придумаю, что делать… Тоска, тоска, тоска!.. Сильно люблю, целую, часто вижу во сне и благословляю тебя. Твоя Зоя».
– Мама велела приводом!
Я, как вор, спрятал письмо в руке и вышел из кустов злой, что мне мешают, а Калерия подхватила меня под руку и повлекла на террасу.
– Что же это вы, как собака с костью, убежали с письмом в кустики…
– Пустите меня!..
– Не пущу! Мама велела привести и посадить мальчика на место.
– Оставьте! Не хочу.
Я злобно вырвал руку и пошел быстро вперед.
– Геннадий, вы мне сделали больно… Противный мальчишка!.. Получил письмо от своей курносенькой и думает, что…
– Не ваше дело!
За столом два пустых стула рядом. Ничего не поделаешь: сажусь рядом с Калерией. Смотрю только в тарелку. Избегаю прикосновений, но это не всегда удается. Пролил на скатерть соус. Калерия раскатилась звонким хохотом:
– Мы словно супруги в счастливом браке!
– Избави, Господи! – ворчу, косясь на соседку.
– Ему еще рано об этом думать, – одобряет мама, видимо рассердившаяся на неуместное сравнение. Это задевает мое самолюбие и тайное сознание себя женихом Зои.
– Думать, мама, никому и ни о чем не возбраняется.
Калерия посмотрела на меня прищуренным взглядом и улыбнулась – одобрила. Уронила нож.
– Поднимите, пожалуйста!
Наклоняюсь, она гладит меня по голове теплой рукою:
– Пай-мальчик! Мерси!
Это и злит и рождает приятность. Всё-таки она очень красивая… Смотрю боком на Калерию… Какие губы… румянит она их, что ли? Оригинальный цвет кожи и… усики на приподнятой губе… Как это странно… Бывают персики розовожелтые, с пушком… Какие волосы красивые: черные, как смола, или бледно-желтые, отливающие золотом?. Нет, золотистые – лучше!.. Заметила… Состроила гримасу и высунула кончик языка… Воображает, что залюбовался… Отвернулся, смотрю в окно через головы сидящих напротив:
– Что вы там увидали?
– Ничего особенного.
– От кого, Геня, письмо?
– От товарища, мама.
Опять хохочет.
– Завидую вашей веселости.
– А я вашему товарищу!
– А что такое, почему завидует Калерия?
– Об этом вы, мама, спросите у нее.
– Я?.. потому что у меня нет подруги и не с кем переписываться…
Вывертливая,
