естественный экран, касалась поверхности пруда. Именно Надя однажды назвала эту заросшую травой пустошь «их местом».
В кино на последний сеанс они тайком пронесли вино. В большом зале было всего несколько человек. Они сели в последнем ряду. Когда свет погас, он обнял ее и стал целовать ее руки. Во время первой же рекламы они открыли бутылку. Надя наклонилась и начала целовать его. Когда она расстегивала ему рубашку, на пол упал телефон. Якуб соскользнул с кресла и нащупал его. Надя подняла длинное платье, бросила Якубу на голову и нежно сжала его коленями. Потом ослабила объятия, развела бедра и привлекла его к себе.
– Пойдем отсюда, – тихо простонала она.
Кратчайший путь домой вел вдоль пруда. У парковых аллей было множество ответвлений. Одно из них вело в заросли. То, что нужно. Они пробежали по треснувшему мостку и, держась за руки, добрались до ивы. Надя уперлась руками в ствол ивы и расставила ноги. Когда он поднял ее платье, она встала на цыпочки. Сначала он целовал ее обнаженную спину, затем опустился на колени. Он кусал ягодицы, бодал головой бедра. Наконец он встал, схватил ее крепко за волосы и прижал к стволу.
– Это вожделение, Куба. Животная похоть, – задышала она ему в ухо, когда оба опустились на траву. Все еще содрогаясь, задыхаясь, он был не в силах вымолвить ни слова, а она еще сильнее прижалась к нему. – Знаешь, чего ты меня лишил, что я потеряла? Нет, ты не можешь знать этого, ты не женщина. Я абсолютно лишилась с тобой чувства стыда. Хотя предстала перед тобой, как самка бонобо[15] во время течки. Мне так нравится, когда ты перестаешь быть ласковым и, ничего не спрашивая, просто берешь меня как свою собственность. Ты понимаешь, я ничуть этого не стыжусь. И как теперь быть? Думаешь, ты и дальше сможешь оставаться с такой разнузданной девчонкой? – спросила она с напускным ужасом и рассмеялась.
Он подхватил ее театральный тон, взял за волосы, притянул к себе и сказал:
– У нас проблема. Неразрешимая. У бонобо не бывает течки. Что будем делать, Надя? Как теперь жить? Ну?
– Да ладно! Так не бывает! Разве здесь могут быть исключения? Помню, нам еще в школе говорили, что у всех животных есть течка. Это что же получается? Бонобо постоянно хотят и постоянно могут спариваться? Круглый год?
Он нежно наклонил ее голову, прикусил мочку уха и сказал:
– Именно, именно: бонобо и хотят и могут спариваться круглый год. Точно так же, как и я, – прошептал он ей на ухо. – А еще мухи и комары – усмехнулся. – И слава богу. Потому что какая мне с тебя польза, если бы ты ходила со мной в кино только во время течки?
– Ах ты мерзкий сексист! Но в сложившихся обстоятельствах я прощаю тебя, – прошептала она.
Он не помнил, сколько часов они пролежали под ивой. Обычно после секса они лежали в обнимку, а он прижимал ее руку к своим губам, слушал ее нежный шепот и, так и не успевая ничего сказать в ответ, засыпал. На этот раз все было по-другому.
Она положила голову ему на плечо, а он прикрыл ее пиджаком. Говорили.
Карликовый шимпанзе.
