же не хотим нарушать загадочную романтичность ситуации… не так ли?
Я покорно невольно в мановение ока капитулировал и, не двигаясь, тупо глазел на собеседника, периодически моргая и терпеливо дожидаясь продолжения этого странного, одностороннего диалога. Ситуация походила на сцену из плохого, напичканного трафаретными шаблонами мистического фильма. Хотя, возможно, никакой мистики тут и нет. Если старательно призадуматься, наверняка выражение моего мимически ёмкого лица в этот момент выдавало исчерпывающую информацию, доступную любому зрячему, подобно объявлению, напечатанному большим жирным шрифтом.
– Вероятнее всего, – тоном преподавателя в средней школе продолжал загадочный попутчик. – Как минимум восемьдесят процентов присутствующих одобрят твоё решение и в единогласии поддержат тебя в твоём, по их уразумению, достойном и высокоморальном поступке. Остальные двадцать, кстати, тоже вряд ли поспешат пригвоздить твои бренные конечности к деревянным балкам, хотя однозначно поступили бы иначе в образовавшейся ситуации. Кто-то даже, подобно мне, угостит тебя бокальчиком пивца за героизм. Но будут ли они правы? Чем же обусловлена всеобщая брезгливость в отношении несчастного условно синантропного инсекта? Почему общество так сильно презирает мух, но с таким почтением относится к голубям?
Последняя фраза просто ввергла моё сознание в абсолютный хаос растерянности. «Голуби-то тут причём? Благородные красивые птички. Да, бесспорно, вся их жизненная функциональность сводится к поглощению пищи и мгновенному её перевариванию, оставляющему лишь следы птичьей жизнедеятельности на асфальте, но сравнить их с грязным насекомым, это, на мой взгляд, уже слишком». Попутчик продолжал многозначительно вещать:
– Знаешь ли ты, мой милый друг, что в советское время голуби были ощутимой масштабной проблемой. Не такой, как раздутая средствами массовой агитинформации эпидемия свинячьего гриппа, курируемая финансируемыми капитализмом маркетологами, а проблемой исторически закреплённой не только в информативных ресурсах на страницах выдуманных книг, но и в реально существующих регистрах. В конце пятидесятых, в начале шестидесятых годов существовала сильная угроза пандемии «Орнитоза» – тяжёлого заболевания, с высокой вероятностью летального исхода, разносчиками которого были дикие и домашние птицы, в том числе и наши обожаемые, крылатые символы любви и мира. Уже с начала пятидесятых в Европе регистрировались случаи семейной вспышки «Орнитоза», дарованной невероятно щедрыми на инфекции домашними вестниками небес. Полюбившиеся же диким голубям мусорные баки, в которых они вили свои гнёзда, обогащали их всевозможным спектром разнообразной заразы. И ни в коей мере не уступали той среде, в которой рождается муха.
Незнакомец слегка привстал, экспрессивно вскинув руку с торчащим вверх толстым указательным пальцем:
– Таким образом, прибегнув к трезвому, объективному и беспощадному
