дом Молитвы? И всё опять тот же непреходящий вопрос:
Быть или не быть ?! Побыть или остаться ?
Пусть, с Б-жьей помощью, у каждого истинно желающего присоединиться к святому народу будет достаточно сил и выполнять и слушать, и быть, и оставаться.
Пусть всем им даст Всевышний благословение и сделает их сильными, сильными и ещё сильнее. Для жизни и для мира. Навсегда.
Питерская мозаика
Далёкая близкая моя приятельница, Марина Калинина, бойкая девочка-комсомолка без возраста, доброе сердце, палочка-выручалочка. Я познакомился с ней на улочке, где когда-то текла речушка с бодреньким названием Таракановка.
Пережив различные периоды становлений и падений в нашей Советской стране, она оставалась на плаву. Встала в бухточке бывшего проектного института, «разбитого» на множество разных помещений, сданных под разные фирмы и фирмочки .
Свою фирмочку она назвала «Оздоровительный центр» и годы продолжала это своё предпринимательство, переживая больше невзгод, нежели удач .
Тогда в 1989 году она встретила меня на этой самой Таракановке, освободившегося, прошедшего «малый круг» хождения по мукам разных лагерей и тюрем.
Я стоял растерянный, в домашних тапочках, из колонии, в устаревших вещах шестилетней давности, несуразный, с мусорным ведром, словно не сознавая до сих пор, где нахожусь.
Тогда в мае 1989 она проявила ко мне неподдельную доброту и участие, общаясь просто и открыто .
Такая для меня она и осталась. Десяток лет мы не виделись, лишь изредка перезваниваясь. И только в следующем веке, через 13-14 лет после первой встречи, случилось нам увидиться вновь.
Я надеюсь, что эти беседы были для неё так же приятны, как и для меня. Хотя одно беспокоило её явно. Она никак не могла переработать мысль, что я, в каждую очередную встречу, разительно, по её мнению, меняюсь . Никак не могла она поверить в искренность и увидеть закономерность . Очень хорошо относясь к этому человеку, я написал для неё следующую притчу.
Вырощенное в трущобах
Старый садовник не смог больше обрабатывать свой сад и уехал жить в город.
Поселился он в одном из трущобных районов серого громадного города.
Как-то чистя свой старый сюртук, он сунул руку в карман и обнаружил там старые засохшие зёрна. Да, обычные семечки. Только семена те были все разные, от разных растений, а от каких – старик уже знать не мог.
– Что ж, посажу я их у нас во дворике, посмотрим что вырастет.
Взял старик эти семена и на кусочке земли, оголившейся от вспухшего и треснувшего асфальта, посадил их в почву.
Жил старик в доме, стоявшем лицом к лицу к другому дому. По бокам также тесно стояли дома. «Колодец» – так назывались эти дворики в том огромном, сыром городе.
Солнце еле пробивалось через стены – в этой стране солнечные дни были редкостью – лишь в вечерние часы перед заходом оно успевало коснуться земли и согреть пробивавшиеся
