на стене портрета в тяжелой золоченой раме. Когда-то он висел в особняке в главной зале над большим камином, потом в маленькой гостиной, а два года назад отправился на кухню. Подальше от глаз молодой госпожи. Двое темноволосых кудрявых малышей одинаково задорно улыбались художнику. Мальчик покровительственно обнимал девочку за плечи. Буйный чертополох и дикая роза. Близнецы – сорванцы. Адам и Агата. Одинаковые во всем, кроме цвета глаз: голубые у Адама и синие у Агаты.
Женщины немного постояли в тишине, а потом занялись рутинными делами.
– Ой, не спокойно мне что-то, – сказала Ханна. – Я и кружку сегодня разбила.
– Так на счастье же, – улыбнулась Сара, заваривая вечерний чай для отца.
– Ничего хорошего нет в том, чтобы без дела бить дорогой фарфор, – проворчала кухарка. – Что опять эта глупая госпожа Фиона ляпнула ребенку?
– Ханна!
– Она пустоголовая, как не скажи, – отмахнулась та. – Так что?
– Неуместно напомнила про Адама.
Сара поставила чашку на поднос и огляделась в поисках сахара.
Ханна всплеснула руками.
– Понятно все. Сидит теперь девочка в четырех стенах и носа наружу не кажет.
Сара сервировала поднос и позвала служанку.
– Отнеси господину.
Девочка ушла, и госпожа повернулась к кухарке.
– Выйдет. Она долго без прогулок к особняку не выдержит.
– Что верно, то верно. И надо было Адаму уехать.
– Он мужчина. Не мог сидеть, сложа руки, – ответила Сара.
– Вот где он теперь?
– Не знаю, но хочу верить, что с ним все хорошо.
– Кого он искать – то отправился? – спросила Ханна.
– Маминого брата. Дядю Алекса.
– Точно – точно. Тот еще шалопай.
– Ты его хорошо знала? – удивилась Сара.
– Не особо. Близнецы маленькие были. За ними глаз да глаз нужен был. Некогда мне было на него смотреть, – проворчала Ханна.
– За ними до сих пор глаз да глаз нужен, – вздохнула Сара.
– Помню, с отцом вашим у них отношения были плохие. Они, конечно, не ругались, но особо и не разговаривали.
– Почему? – удивилась девушка.
Ханна пожала плечами:
– Да кто господ разберет? Слышала только, что брат леди Элене сказал, что женитьба – самый смелый поступок вашего отца, и единственный. Не знаю, что это значит.
– А почему «шалопай»?
– Близнецам тогда пять лет только было. Он их увез кататься. Я-то думала, все тихо да мирно, а он на коня малых посадил и одних пустил, – Ханна от воспоминаний раскраснелась, и начала тихо сердиться.
– Думаю, Адам и Агата были в восторге, – ухмыльнулась Сара.
– Хохотали и визжали, – кивнула кухарка. – Я их схватила и к леди Элене. Так, мол, и так, они же маленькие еще. А леди улыбнулась и говорит, что ничего плохого не случилось. Они с братом так же в детстве катались.
– Поразительно, –
