девицы, тело которой в какой-то момент обрело не только формы, но и какое-то странное томление в тех местах, которые подверглись наибольшим изменениям.
О том, что происходит с девочками, когда они внезапно становятся женщинами, Лиля тоже ничего не знала и ничего в этом не понимала. Рассказать было некому, прочесть негде; в газетах, которые выписывал отец, всё больше говорилось о стройках пятилетки и рекордных урожаях, а в маминой «Работнице» можно было найти лишь советы как отчистить содой загрязнившуюся плиту или истории о борьбе с расплодившимися тараканами. Спрашивать родителей было стыдно и страшно, ведь всё то, о чём она так хотела спросить, казалось, ей чем-то запретным и похабным. Исследованиями себя как это делали все её одноклассницы Лиля не занималась, а лишь теребила в ванной увеличивающуюся со страшной скоростью грудь, чем вызывала ещё большее томление, растекающееся по всему телу. Первое время она даже крепко обматывалась бинтами, чтобы ничего не выпирало из-под школьной формы, и плакала по ночам от боли, но в какой-то момент бинты перестали помогать.
Этот урок физкультуры Лиля запомнила на всю жизнь…
Она дольше всех задержалась в раздевалки, дожидаясь пока галдящие девчонки, облачившись в узенькие синие трусики и обтягивающие белые футболочки, не выбегут в спортзал на построение. Лиля стеснялась переодеваться при всех, боялась насмешек и презрения, ведь она стала не такой как все. Лучше бы она побежала вместе с ними, тогда может быть никто и не обратил на неё внимания… Как и множество раз до этого.
– Зайцева, чего плетёшься!? – гаркнул физрук, увидев замешкавшуюся девочку в дверях раздевалки. – Весь класс тебя ждёт.
И Лиля, опустив глаза в пол, побежала вдоль строя на своё место. Она не только видела, но и чувствовала как в такт её шагов подпрыгивают под майкой освобождённые из плена округлости, одновременно с этим она сгорала от устремлённых на неё похотливых мальчишеских взглядов и завистливых девичьих. И вдруг нависшую тишину разорвал сиплый голос того, кто считался непререкаемым авторитетом не только в классе, но и во всей школе.
– Сисяндра жопатая! – крикнул Генчик, и выскочив из строя, со всей силы ударил её ногой по заднице.
Лиля потеряла равновесие, и споткнувшись, плашмя грохнулась на пол, чем вызвала оглушительный смех. Ржали все, тыкали в неё пальцами, пинали ногами, а она, встав на четвереньки ползла вперёд, то и дело падая от очередного удара.
– А ну прекратить, шпана! – наконец среагировал на случившееся физрук. – Быстро все в строй!
Он помог Лиле встать, и увидев разбитые коленки и кровоточащий нос, сказал:
– А ты к медсестре иди… Объяснишь, что упала случайно. Поняла?
Лиля кивнула, и размазав по лицу кровь, пошла к двери.
– Сисяндра… Сисяндра жопатая…, – пронёсся по залу приглушённый ропот.
– Заткнулись
