волн наркоза, слышала, как где-то в ординаторской телевизор транслирует триумфальный бой курантов.
…В себя она пришла уже первого января. Крошечная, очень чистая, палата, в окно рвется веселый солнечный свет, и почти никакой боли, лишь слегка потягивало живот. И еще очень тихо кругом.
Валя попыталась вскочить, голова закружилась, она застонала, в палату тут же вошел врач. Лицо у него было усталое, а глаза красные.
– Что? Что со мной? – потребовала она. – Я родила?
– Вам сделали кесарево сечение, – склонил голову доктор. – Все прошло хорошо.
Валя просветленно взглянула на него:
– А… где малыш?
И глаза доктора тут же метнулись к переносице.
– А малыш… вашего сына мы, к сожалению, спасти не смогли. Множественные пороки развития… несовместимые с жизнью…
И белый снег за окном тут же взорвался ярко-багровым пламенем.
Это бог ее наказал. За то, что она не хотела этого маленького человечка.
Валентина Георгиевна Майко работала на Полину уже третий год. Сначала устроилась к ней секретарем в маленькое рекламное агентство, потом Полину позвали в структуру посерьезней, а дальше и вовсе в престижный «Ясперс» – и верная секретарша всюду следовала за патронессой.
Иных точек соприкосновения, кроме совместной работы, у женщин не было. И познакомились они, судя по всему, лишь на собеседовании, когда Полина решала, брать Валентину на работу или не брать. Взяла – и, похоже, не прогадала, потому что женщины понимали друг друга с полуслова. Валентина Георгиевна планировала все встречи Полины, печатала ее документы, готовила проекты договоров и частенько давала ценные советы. По всему выходило: они просто начальник – и подчиненная, а за рамками офиса почти не общаются. Семьями не дружат (да и нет у Валентины Георгиевны никакой семьи), по кафешкам, как часто подруги делают, вместе не расхаживают.
Зацепиться было не за что. До тех пор, пока Валерий Петрович не пробил, на всякий случай, обеих, по базам данных пациентов московских клиник. И компьютер очень быстро выдал совпадение: шесть лет назад обе в одно и то же время находились в Западном медицинском центре. Полина Вершинина родила здесь сына. А ребенок Валентины умер во время родов.
Валерий Петрович, Татьяна и Анаит находились в квартире секретарши. Жилье, явно съемное, оказалось совсем неухоженным, пахло пылью и сигаретным дымом.
Валентина, кажется, их ждала. Дверь открыла после первого же звонка, и в ее взгляде почему-то промелькнуло облегчение. Она вежливо пригласила гостей пройти в гостиную и, пока те рассаживались, еле слышно пробормотала:
– Ну, вот и все.
Женское чутье подсказало Тане: секретарша признается. Она даже рада, что наконец пришло время признаться, сбросить бремя с плеч. И та, не дожидаясь вопросов, заговорила:
– Что вы хотите узнать?
«Зачем ты нас всех в салон созвала? – едва не вырвалось у Татьяны. – Анаитку, Яну, меня?!»
Однако
