идеалистична в этом плане. Люди – опасные создания. Тебе не трудно жить?
– Не надо учить меня жизни! Меня просто бесит, что я не могу нормально жить из-за животных, типа Адлегоса. Он же по головам пройдет, чтобы получить то, что ему очень хочется.
– А ты не пойдешь по головам?
– Я сделала много ошибок в жизни, но трупами дорогу не вымащивала.
– У нас у всех еще много ошибок впереди. Я очень хочу верить в то, что тебя не обуздает жажда крови.
Айка с трудом привстала и посмотрела в окно.
– Я весь день провалялась?
– Да, уже вечер. Адлегос неслабо тебя шарахнул. Я вколол тебе ренебодерин, он способствует восстановлению тела. Поэтому ты столько пролежала.
– Мне нехорошо.
– Это сильное лекарство. Тебе скоро станет гораздо легче. Сейчас тебе лучше отдохнуть.
Вечер сгущался за окнами. Город Старгром засыпал, хотя сложно это утверждать на данный момент. Раньше по улицам ходили люди, и когда они пропадали, можно было точно сказать, что город уходил на боковую.
Сейчас же, лишь редкий человек и банды мародеров, как тараканы, ползали по переулкам. На Айку вновь надавило одиночество, от которого она так спасалась. Казалось, что во тьме кроются ответы на все вопросы на этом свете, но лишь насмешливо прячутся, дразня людей тем, что они все же есть.
Карзах отодвинул табуретку и заполз на свою кровать. Тело ломило после драки.
– По-твоему, это справедливо? – Вновь начала Айка. – Справедливо то, что всех тут закрыли умирать?
– А по-твоему справедливо, если бы эта зараза перебила всю страну?
– Если бы ты стоял у руля власти, ты бы тоже закрыл город?
– Между моралью и долгом постоянно идет война. Ради спасения миллионов я бы пожертвовал тысячами.
– А перестрелял бы эти тысячи?
– Это противоречит и морали, и долгу одновременно.
– То есть пассивное убийство людей, когда их запирают в клетке, это праведное дело, а активное убийство, когда их стреляют, это террор?
– Ты гиперболизируешь, Кригрейн. В любом случае, это отличие политика от рядового гражданина – готовность принимать жесткие, но необходимые решения.
– А если бы болезнь разразилась в столице, то политики бы закрыли себя и героически полегли?
– Ты мыслишь масштабами рядового обывателя. Гибель всего правительства – это серьезный удар по государству и его обороне. Разумеется, все силы бы были брошены на спасение наших лидеров.
– То есть мы все-таки делимся на людей первого сорта, второго, третьего…
– Кригрейн! При возобновлении подобных разговоров и их настойчивом продолжении, я буду вынужден написать на тебя руководству. А там поминай как звали!
– Ясно. Пропагандист долбаный.
– Поверить не могу, что меня на старость лет забросило на работу с насильником и предательницей народа!
Айка вновь повернулась
