лакей, которому она важно сказала: «Если мистер Ван-дер-Лайден закончил чтение газет, спросите, не соблаговолит ли он присоединиться к нам». Миссис Ван-дер-Лайден произнесла эти два слова: «чтение газет», – таким тоном, словно она была супругой министра, объяснявшей, что ее муж «в настоящий момент находится на заседании кабинета». Сделала она это вовсе не потому, что была высокомерна, а в силу того, что в течение их долгой совместной жизни у нее выработалась привычка воспринимать каждый жест мистера Ван-дер-Лайдена как целое событие, имеющее первостепенное значение; и друзья Ван-дер-Лайденов и их родственники считались с этим.
В данном случае ее решимость свидетельствовала о том, что она считает сам случай «из ряда вон выходящим», а миссис Ачер – чересчур навязчивой. Но, чтобы никто не подумал, что она настроила себя заранее, почтенная дама добавила, улыбаясь им одними глазами: «Генри всегда так рад вас видеть, Аделина! И он с удовольствием поздравит Ньюлэнда».
Двойные двери торжественно растворились, и на пороге появился сам мистер Генри Ван-дер-Лайден, – высокий, худощавый, с замороженной, как и у его супруги, приветливостью в глазах, которые были не бледно-голубые, как у нее, а серые. На нем был хорошо подогнанный по фигуре сюртук. Светлые его волосы со временем обесцветились, как и у жены; и даже нос у него был такой же прямой, как у нее.
Мистер Ван-дер-Лайден, как и полагалось кузену, тепло поприветствовал миссис Ачер, негромко произнес слова поздравления (почти те же самые, которые использовала его супруга), в адрес Ньюлэнда, и позволил себе расположиться в одном из обитых парчой кресел с непринужденностью правящего государя.
«Только что окончил чтение „Таймс“, – сказал он, складывая вместе свои длинные пальцы. – В городе я так занят по утрам, что предпочитаю просматривать газеты во время завтрака. Это так удобно при моей занятости!»
«Превосходная мысль, – заметила миссис Ачер. – А вот дядя Эгмонт, помнится, откладывал чтение утренних газет до обеда».
«Да, отец не любил спешки. Но теперь мы живем в мире сплошной суеты», – сказал мистер Ван-дер-Лайден, старательно подбирая каждое слово и медленно обводя взглядом просторную белую гостиную, которая, по мнению Ачера, как нельзя более соответствовала имиджу хозяев.
«Но, надеюсь, мы не помешали тебе читать?» – с легкой тревогой в голосе спросила его жена.
«О, нет!» – поспешил он ее успокоить.
«Тогда я бы хотела, чтобы Аделина все рассказала тебе».
«Вообще-то дело касается Ньюлэнда», – заметила миссис Ачер, улыбаясь, и принялась объяснять, в какое неприятное положение попала миссис Ловелл Мингот, получив почти от всех приглашенных письма с отказами.
«И, конечно, – закончила она, – Августа Велланд и Мэри Мингот обе чувствуют, что вам следует узнать об этом, – особенно в свете помолвки Ньюлэнда».
«О!» – воскликнул мистер Ван-дер-Лайден, слегка опешив.
В
