представлении я – молодая женщина, и мои болячки – что-то вроде моей придури. В общем, я не одна в квартире, и … одна.
Боль! Немеют пальцы рук и ног. Потолок слегка наклоняется в одну, потом в другую сторону. Прикрываю глаза, жду, когда наступит облегчение.
Мне всё хуже. Никого не хочу звать. Какое им до меня дело? Я нечто служебное, нечто механическое, необходимое как стол, тарелка, кусок хлеба. (Конечно, это ощущение минуты, дурное и несправедливое, наверное, но почему оно всё-таки периодически возникает и причиняет отчаянную боль?) Боль, невыносимая боль, душевная и физическая! Сдавливает грудь, я с трудом ощущаю руки и ноги. Они становятся как будто пустыми, затем я чувствую, как пустеет моё распластавшееся тело.
Тело становится, как сдутый воздушный шарик, лёгкое и пустое. Я поднимаюсь и парю над своим опустевшим телом. Смотрю сверху вниз на свой внешний, распластанный, совершенно пустой покров. Вижу седую голову, постаревшее бледное лицо, широко раскрытые тёмно-зелёные, яркие ещё глаза, руки, бессильно брошенные вдоль тела, ещё довольно стройного, но, вдруг, опустевшего.
Я поднимаюсь, всё выше, выше, мне мешает потолок, я хочу в небо, увидеть сверху траву и цветы. Окно…, комната-клетка позади. Я парю над деревьями, выше, выше, облака, синь вокруг, свет. Вон слева далеко внизу – моё окно. Как далеко оно! Но как же так? Сейчас оно совсем пропадет из вида! И там я почти вижу распластанное на диване такое жалкое, совсем пустое тело. Что-то резко потянуло меня вниз, к моей пустой оболочке, которую я тоже ощущаю. Скорее, скорее! Ослепительный свет, стремительный провал. Я чувствую, как постепенно становятся ощутимы грудь, плечи, живот, руки и ноги. Я снова чувствую себя человеком из плоти и крови, но ещё долго лежу, не в силах произнести ни звука. Я снова чувствую своё тело изнутри. Мне легче. Очень хочется пить. Где моя дочь? Мама? Они ничего не заметили. Сколько это длилось? Секунды, минуты, часы? Я понимаю, что это душа покидала моё тело. Могла ли она не вернуться?
Смотрю на часы. Прошло почти 2 часа, как я затихла одна в комнате. Значит, так я их волную. Интересно, когда бы меня хватились? Когда что-нибудь будет нужно, чтобы я сделала? Достаточно грустный итог моей почти закончившейся жизни. Наверное, я не права, иначе не стоило возвращаться. Но почему, всё-таки, эти мысли так часто возникают?
Прошлым летом мы с Володей выбрались на 10 дней в Крым, в Судак. В общей сумме с дорогой – 12. Я так давно мечтала о МОРЕ! Я часто вижу его во сне, и всё бегу, бегу и не могу добежать до кромки воды. Наташа оставалась с бабушкой, уверив её, что никуда не будет уходить. А мы обещали каждый день звонить, и, если случится что-нибудь . . . Самолётом тут же домой, через 3 – 4 часа будем дома. В этом году мы решаем повторить поездку. Мама понимает, что нам надо отдохнуть, но панически боится оставаться без меня. Она свято верит, что я спасу её из любого состояния, я, а никто из врачей. Надо заметить, что так часто и бывает. Насколько мы нужны врачам – известно, да и приходят они совсем не сразу, когда их вызываешь. А помощь нужна быстро. За многие годы я изучила все проявления маминого нездоровья, да и чувствую её лучше, чем себя. Я сразу сосредотачиваюсь
