её папа. Риторич. Кто не знает?! Её папа, так вообще, второй человек в Махачкале. Первый, по определению, кадр местный – даргинец, аварец, лезгин, лак, кумык, тат… Но второй – русский, присланный. Москва! Заведено, и да будет ныне и присно.
– Слушай, но ты её там, в Набрани, хоть…
– Что?! Что, Камал?!
– Просто спросил! Спросил просто!
– Сейчас глаз на жопу натяну, телевизор сделаю! Спросил он!
Как молоды мы были. И чушь прекрасную несли. Romantic…
– О! Идёт, идёт! Тихо!.. Лиль, привет!
– Привет.
– А ты… куда?
– Просто гуляю. Сама по себе.
– С тобой можно?
– Мне решать?
– Камал, доиграй за меня… Рамазан, если он проиграет, с меня потом спросишь.
– Ладно.
Спросишь с него, как же!
И? Куда пойдём?
Хоть куда! Гуляем. Хоть через центр, на пересечении Кротова и Ермошкина, вниз – к морю, к бульвару. Потом можно в бар «Волна», припортовый. Такие коктейли! Безалкогольные, конечно! Не бойся, я с тобой! Что да, то да. Защищённость. И не потому, что чемпион чемпионов. Не потому, что играя мышцами, остерегая всех взглядом. Просто идёт рядом. И – такая защищённость, такая…
О, море, море!
– Твой отец хочет со мной поговорить.
– Знаю. Со мной уже говорил.
– А ты?
– Мужчинам решать.
– Но ты? Сама? Ты… как?
– Такой смешной!
– А что мама говорит?
– Мама? Ничего не говорит. Говорит: главное, чтобы тебе, дочка, было хорошо.
– А тебе хорошо?
– Пока – да.
– Пока?
– Аминчик! Ты, в самом деле, смешной! Откуда я знаю, что потом! Но пока – да.
– И потом – тоже! Я сказал!
– Посмотрим.
Женщина как загадка. Загадка как женщина. В чём и манкость.
Хотя… Где женщина, где?! Пятнадцать лет всего! Шестнадцать. Как раз в июле исполнилось. Как раз июль.
Мама ничего не говорит. Литературу преподаёт – в элитной тринадцатой школе, с углублённым английским. Там, на уроках, она, Тофа Авшаломовна, говорит – заслушаешься. Тому же великовозрастному Амину Даниялову – мимо ушей. Троечник. Зато чемпион чемпионов. Каждому – своё.
Вот для Лилит литература – своё. Так получилось. Домашний ребёнок. А в доме – стеллаж классики. Плюс полстеллажа там самиздата. Даром ли папа – второй (читай: первый!) в республике. Изъятое и «приватизированное». Читай – не хочу! А хочу! Та же «Лолита» – в десять лет. Не всё понятно, всё непонятно, понятно не всё. Ты знаешь, всё ещё будет!
И стало так. По прошествии. Детство-отрочество – кому оно интересно, кроме фанатов глыбы-человечища?! (Кстати, не осилила глыбу. Вернее, не заценила. Плохо написано, коряво, и враньё! Не так всё было!)
В общем, умненькая, пучеглазая девочка-девочка. Начитанная не по годам.
