успела отскочить от двери: та с грохотом распахнулась, выпуская полного рослого господина в прихожую. Он, даже не взглянув на Эйви, но завидев ее тень, коротко кивнул и вышел на улицу, кутаясь в розовый женский плащ.
Господин Бэрри остался в зале: он схватил с полки первую попавшуюся книгу и, гневно сопя, в нее уставился.
Эйверин медленно попятилась, чтобы господин ее не заметил, и ступила на лестницу. Она хотела скрыться в своей комнате, но вдруг тяжелая рука легла на ее плечо. Эйви подскочила, глаза ее расширились от ужаса. Одно дело видеть, что кто-то вытворяет странные вещи, а другое дело знать, что он – настоящий колдун. В первом случае можно не бояться: мало ли чудаков на свете? А во втором надо бежать, бежать без оглядки, потому что ничего хорошего от колдунов ждать не стоит.
– Крысенок, ты чего смотришь так ошалело? Ну, не пугай. У тебя не должно быть такого взгляда. Ты ведь ничего не боишься, помнишь?
А Эйверин все смотрела и смотрела в лиловые глаза, пытаясь совладать с собой. Наконец она тихо-тихо, чтобы не расслышал Бэрри, спросила:
– Вы – колдун?
Мистер Дьяре лишь улыбнулся уголком рта и покачал головой.
– Нет?
– Нет. Выдумки.
– Но вы…
– Нет. Никогда. Ничего подобного. Совершенно. Поняла?
Эйви расслабилась и кивнула: что толку спорить? Не будет же она бежать к господину Бэрри за подтверждением своих слов.
Глава шестая,
в которой Эйверин узнает новое о тумане и мистере Дьяре
Настал приятный вечер. Воздух, прохладный и чистый, струился вдоль трамвайных путей, заполнял собой дворы, заливался в приоткрытые окна. И обитатели улицы Гимили, словно услышав негласный призыв, разом вышли на прогулку.
Господа, одетые в длинные плащи, вели под руку дам, а те расправляли полы широких платьев и бесстыдно кокетничали с соседями, пытаясь раззадорить своих спутников. Так действовала осень: осознание того, что скоро наступит зима и лютые морозы запрут их в тесных домах, заставляло господ чаще выходить на улицу, гулять долгими вечерними часами и запасаться свежим воздухом впрок.
Отменное топливо, что поставлял Главный Завод, согревало дома намного лучше дров, но чада от него было больше, да и неприятный запах прочно въедался в стены. Поэтому зимы в Сорок Восьмом не любили. Но госпожа Полночь сказала, что это прогресс, и никто не посмел перечить. Кому же хочется слыть отсталым?
Но Эйверин некогда было наслаждаться: она работала уже который час, пытаясь хоть на сотую долю вернуть саду былую прелесть. Она убирала мертвые цветы за домом, когда услышала грохот тележки и торопливые шаги друга. Почему-то она не спешила выходить: хотелось понаблюдать за мальчишкой со стороны.
Додо принялся с важным видом расхаживать между цветочными горшками, расставив их по обе стороны от тропинки. Словно юный генерал, он окидывал колким, придирчивым взглядом цветы, и казалось, что в любую секунду он может вскрикнуть: «Товарищ астра, почему лепесток
