девочки вырастают в роковых красоток и уже тянут из своих мужчин не на конфеты и мишек. С другой стороны, почему бы и нет?.. Каждый в итоге имеет то, что ему надо.
Эскалатор со стоящей на ступенях девочкой почти съехал вниз, а Рома продолжал за ней лениво наблюдать. Почему же ты такая грустная, пигалица? Мама куклу не купила? Возникло странное желание узнать причину её грусти и сделать всё, чтобы девочка улыбнулась. Чтобы глазки, обрамленные шикарными черными ресницами, заблестели от восторга и…
Да твою же мать!
Мысль оборвалась, когда Роман увидел, как рыжая слегка толкнула девочку, которая на мгновение замешкалась, прежде чем сойти с эскалатора. Толкнула, а не взяла за руку, как должна была, чтобы помочь ребенку преодолеть страх! Вот же сука! Девочка не ожидала удара со спины, да и кто его когда ожидает? Если только такие, как он, и то, потому что с детства приучены.
Девочка в джинсовом платьице и белых носочках споткнулась и начала падать. Роман действовал мгновенно. Их разделяла пара метров.
Он успел.
Подхватил маленькое хрупкое тельце, прежде чем оно распласталось бы на кафельном полу, содрав коленки и расквасив нос.
Не сказав ни слова, поставил тут же на пол. Зато на рыжую выразительно так посмотрел. Но та, кажется, по глупости или из-за излишнего самоуверенности, приняла его взгляд за нечто другое.
– Ой, спасибо. Вита такая неуклюжая, всё время падает… За ней глаз да глаз нужен…
Роман, слушая лепет этой дуры, понял две вещи. Вита слишком редкое имя. Уменьшительное от Виталины. В его семье иногда звучало оно в сочетании с ненавистной фамилией Гвоздовых. То есть он только что взял на себя ответственность за дочь недруга.
Второе – рыжая ответит за всю неуклюжесть девочки в белых носочках. Она ей не мама. Жену Гвоздова Макса он на лицо отлично знал, встречались и не раз на вечерах у общих знакомых. А эта…
– Спасибо маловато будет, – нагло заявил он.
Девица его отлично поняла.
– Даже так?
Она не обратила внимания не девочку, что, встав на ножки, обошла эскалатор и встала сироткой в стороне, не мешая разговаривать взрослым и не проявляя обычного детского любопытства, не посмотрела даже на него. Замкнулась и головку темноволосую опустила. А у Романа в груди ещё сильнее разгорелся непонятный и удушливый огонь. Тварь Гвоздов, какого хера довел своего ребенка до такого состояния, что даже он, который априори должен ненавидеть её с рождения, испытывает к ней жалость?
Роман, пылая внутри и уже строя план развлечения, посмотрел на рыжую, у которой на него едва ли не капала слюна.
– Да. Требую номер красавицы.
Красавица номер дала с радостной улыбкой.
Правда, через неделю она не была уже такой красавицей, и улыбка у неё померкла.
Гвоздов ребенка не прятал. Но и не оберегал. И это бросалось в глаза. Даже Влад как-то смачно выругался.
