интересно.
– Тогда у вас есть пятнадцать минут, чтобы задать свои вопросы оппоненту для прояснения его позиции. Затем вам придется обосновать, почему нарождающуюся реформу ждет успех. Ремарка в сторону: успехов в школьных реформах кот наплакал. Неудачи постигли и сталинскую (позднюю) реформу, и хрущевскую.
Обе дамы, приоткрыв рты, уставились на Сергея Ивановича. Похоже, что действо захватило даже Ларису Сергеевну, которая до сих пор таинственно улыбалась и смотрела в окно.
Сергей Иванович не спеша выходил из «комы». Вопрос был поставлен настолько чудовищно нелепо, настолько несуразно, что он не знал, что вообще тут можно спрашивать.
– Чушь какая-то, нелепица какая-то, такого просто не может быть! Почему…, почему ты так думаешь?
– Да не волнуйтесь вы так-то! Ну, скажите, с кем еще вы смогли бы поговорить откровенно на такие темы? А со мной можно! Ну, кто я такой? Глупый пацан, который не ведает, что говорит! А между тем, вопрос отнюдь не праздный, особенно для вас, чиновника. Ведь вам же эту реформу и проводить, козлов отпущения в случае неудачи будут искать на вашем уровне управления. Вывод могу подсказать заранее: задумка была великолепна, но исполнение подкачало, особенно на среднем уровне. Партия, как могла, боролась, но преодолеть инерцию мышления и самоуспокоенность не смогла.
– Да, ты понимаешь, что говоришь? Мальчишка!!! Немедленно замолчи!
– Да, а что? Я, пожалуйста, – лицом изобразил испуг, – только в вас сейчас говорит и не ученый, и не руководитель, а так, базарный агитатор, у которого главный аргумент выражается емким словом: МОЛЧАТЬ!
Сергей Иванович залпом выпил остывший чай и, немного помолчав, выпуская пар, пробурчал:
– Ты прав, извини. Так все же, почему?
– Ну, во-первых, а почему бы нет! Все реформы, которые в прошлом затевало Министерство просвещения, которое тогда называлось Наркомпрос, неизменно заканчивались неудачами. Так почему вы думаете, что в четвертый раз у них все получится? Что-то принципиально изменилось? Кстати, а не напомните мне, с кем всю свою педагогическую жизнь боролся А.С. Макаренко? Тогда я напомню – с Народным комиссариатом просвещения, который возглавлял сначала Луначарский, а потом Крупская. Благодаря «Педагогической поэме», слово Наркомпрос стало нарицательным. Сильный аргумент?
– Сильный, но не решающий, он не позволяет сделать вывод о непременном провале школьной реформы. Времена меняются, и наши представления о педагогике расширяются. Партия и Правительство могут планировать свою работу более осмысленно. Педагогика – молодая наука, мы не можем знать все, но, тем не менее, наша советская школьная система очень сильна, пожалуй, сильнейшая в мире.
– Замечательно! Однако о педагогической науке и сильнейшей в мире школе поговорим чуть позже, если запал еще останется. А сейчас нам следует признать, что возможный провал реформы имеет не нулевую вероятность. Я бы посчитал ее на уровне 60 %, так как очень велика сила инерции и
