детальную схему средневолнового радиоприемника, а вы вынуждаете меня каждый день по четыре часа сидеть за партой и изучать букварь. Ну, … представили? Каково?
– Ну как ты не поймешь, это невозможно!!!
– Хорошо, а если бы мне было 16 лет и я до этого нигде не учился, болел, например, и пришел к вам с просьбой принять меня в 10 класс по возрасту. Что бы вы тогда мне сказали? Тоже отправили в первый класс?
– Ну, у тебя же была бы объективная причина.
– А сейчас ее у меня нет? Знания ни в счет, да?
– Как же ты будешь учиться вместе с семнадцатилетними ребятами? Ты же будешь в полном одиночестве!
– А вас ничего не смущает в нашем разговоре? Вы не находите странным, как с вами разговаривает семилетний ребенок?
– Ох, заморочил ты мне голову… Конечно, удивляет! И что? То есть как это…, тьфу ты!
– Нонна Николаевна, послушайте меня внимательно! Сейчас давайте прервем наш разговор! Вам надо успокоиться и обдумать то, чему вы стали свидетелем. Приду завтра, и мы продолжим. А на прощание хочу вам сказать следующее. Неделю назад я упал с дерева с высоты 6 метров головой вниз. В девяносто девяти процентах случаев такое падение заканчивается летальным исходом. Я был без сознания какое-то время и очнулся с удивительными метаморфозами в своем теле, голове, знаниях, опыте и прочее. Не знаю, какие вопросы у вас возникают о причинах случившегося, но подумайте вот о чем: возможно, к вам пришел не простой человек и не по собственной воле. Может быть, например, я тот, кто может выполнить завещание А.С. Макаренко, которое он сформулировал на последней странице своей «Педагогической поэмы». Откройте, прочтите. Вон у вас на полке стоит его семитомник. Третий том, если не ошибаюсь, аккурат перед примечаниями. А вы не хотите даже палец о палец ударить, хотя понимаете, что формально правда на моей стороне. А может быть, я ваша судьба! Всего доброго, до завтра.
Не дожидаясь реакции Нонны Николаевны, я вышел в коридор, а оттуда на улицу.
Там меня встретил мягкий ветерок, теплое, не разошедшееся по-дневному солнышко и Вовка, балансирующий на гимнастическом бревне ….
– Вовка, идешь со мной?
– Подожди, – раздалось издалека.
– Вовка, у меня на сегодня два дела: надо поговорить с дядей Искандером, а потом прочесать пилораму, ты со мной?
– Что значит прочесать? Кого и зачем? – начал подтупливать мой юный друг.
– Да, не знаю пока, там разберемся, – мне было невмоготу признаться, что даже не знаю, где эта пилорама находится. Однако мне позарез нужно разобраться с будущей хозяйственной деятельностью школы, которую я решил поставить на педагогические уши. Хотя бы попробовать.
Антон Семенович, извините, но я решил Вас возродить!
Дядя Искандер, как всегда в это время, исполнял на опушке свои «танцы с саблями». Кто этого не видел – тому не понять, а всех остальных, в том числе и меня, его пластика гипнотизировала. Зрители (окрестные пацаны) присутствовали,
