оль этой горной возвышенности. Таким образом этот дом располагался ниже дороги, словно в окопе.
Этим вечером семья Казанцевых была дома. Две девочки и три мальчика, всем не больше шестнадцати лет. Также дома находились родители; Наталья и Пётр.
– Если не расскажешь об их переменчивой погоде, то они не приедут – обратилась Наталья с весёлым нравом к дочери Нине. Девочка громко и сильно рассмеялась. В ответ мама не помедлила засмеяться тоже над этой семейной ситуацией, которая происходила с их дальними родственниками. Нина хотела, чтобы они приехали к ним в гости, и вспомнила между делом об одном происшествии, связанным с автомобилем семьи Лермонтовых. Мама Нины была родной сестрой Виктории Лермонтовой.
– А помнишь, как дедушка, чиня свой мерседес, общался на французском языке по телефону с иностранцами, этими французами, по поводу запчастей вроде? – обратилась Нина к матери, со своим чистым, детским любопытством.
– Да милая, помню – любезно ответила Наталья с красивой улыбкой на лице, то была улыбка любви матери к дочери.
– Он правда знал французский? – спросила Нина.
– Да, – ответила Наталья, и окончив мытьё посуды, начала вытирать руки чистым полотенцем. После плодотворного дня и приятного вечера с любящей семьёй, Наталья вместе с мужем уложила детей спать, но не так, чтобы заставлять их себя мучить, когда, по существу, они спать вовсе не хотят, а лишь с тем, чтобы они чтили тишину, не мешая другим и если кто не хочет спать, он может свободно “посидеть” в телефоне или что-нибудь почитать.
Когда вся семья Казанцевых уже глубоко спала, примерно в два часа ночи в их дом вторглась безумная беременная женщина. Её срок составлял не меньше восьми месяцев. С обычным топором, каким часто пользуются в деревне, где и происходили события, эта незваная женщина вошла в чужой дом. Сначала она ходила по дому и рассматривала в тишине этих спящих людей, после чего, когда одна из дочерей встала в туалет, с огромной силой и быстрым замахом, женщина лишила жизни эту девочку. Дальше, в бесшумном темпе, безумная женщина прошлась по остальным членам семьи. Никто не успел что-либо предпринять. Вся семья Казанцевых погибла от тяжёлой и холодной руки незваного гостя.
Убийца весьма яростно и жестоко убивал своих жертв; замахиваясь топором, она смотрела на ту часть тела, которая обязательно будет повреждена её смертельными действиями.
Слепая женщина знала императора, она его помнила. Однажды он к ней явился, была пасмурная погода, лето. Ей нравилось качаться на качелях, было весьма интересно проводить время со сверстниками, с друзьями. Тогда ей было восемь лет. Она очень любила родителей, их она чтила и послушно им доверяла. Император явился и вырвал им горло, после чего засунул их головы в печь и заставил маленького ребёнка смотреть на это. Она помнила его синие крылья и чёрное пальто, а ещё запах парфюма; весьма сильный, словно миллилитров триста было вылито на всю его одежду. Этот насыщенный, концентрированный аромат по сей день, спустя пятнадцать лет до сих пор стоял у неё перед носом. Эту женщину звали Бландина. Она не понимала за что такое насилие царит в мире, за что с ней приключилось эта напасть. Бедная женщина по сей день живёт с этой травмой; у неё нет друзей, нет семьи. Та боль, которая была причинена ей в детстве по сей день живёт в ней. Она едва держится, еле ходит.
Узнав о происшествии с семьёй Казанцевых, на какое-то мгновение Бландина со всей ощутимостью, с большой впечатлительностью вспомнила о событии давно минувших дней. Словно прежний мрак вернулся!
Ветер пошатывал цветы, и колыхал колосья. Вся лесная живность спокойно искала пропитание и наслаждалась обильной водой из ручья. Красная рябина была полна ягод. Холодная погода не мешала деревьям пить своими корнями обильный поток дождя. С неба шёл сильный дождь и по прошествии времени наполнил собой каждую иголочку с елей или пихт. Шишки на деревьях держались крепко, только белки могли потревожить их покой, собрав то, что им причитается для собственной радости и сытости. После опустошения этих обильных орешками шишек, они свободно бросали их на землю, эти белки, и могли поднять бы их снова с земли, но такого желания у них не возникало. Земля, ближе к стволу деревьев была местами устлана изъеденными шишками без орешков. Кедр – вот излюбленное дерево белок, где они собирались ради орешка из шишек. Зелёная трава чередовалась с мхом, в основном в болотной местности, а там, где мох, там и морошка: жёлтое растение. Черви ползают в земле, но проходят мимо этого растения, ибо слепы и довольствуются грязью. Медведи, так же в чаще леса, копая свою глубокую берлогу в земле, довольствуясь ложем в грязи. Путешествуя по горам и рекам, медведи полны разного рода ухищрений; они могут есть как и ягоду, так и сырую рыбу, могут также предпочитать и оленину. Рыжие, темно красные лисы тоже бродят по лесам: это их дом. Там, где зайцы чувствуют себя спокойно и свободно едят ягоды, лисы их поджидают, – переполненные жажды крови. Схватив белого зайца, лиса не щадит его шкуры и пушистой, белоснежной шерсти. Схватив зайца за горло, лиса душит его, пока тот не перестанет окончательно дышать. После
