я предаю тебя… – выдохнула девушка, глядя в потрескивающий огонь. Слезы прочертили линии на ее щеках, в прозрачных каплях на мгновение отразились оранжевые языки пламени. – Мне кажется, та я, которая клялась на Утесе жизни и смерти, что отказывается от всех своих границ, сомнений и страхов и будет следовать за тобой всюду, куда бы ты ни пошел, взяла себе ношу не по силам. Она не знала, о чем говорила. Думала, что знает, но тот ужасный день открыл истинное положение вещей. Все понимают, что беды и смерть – это не что-то вымышленное, это реальность. Даже бессмертный Альхан боится смерти, иначе не создавал бы армии и не морил тех, кто способен подобраться к нему слишком близко. Но если очень честно заглянуть в свое сердце, окажется, что мы не верим в смерть. Точнее, в то, что она может произойти не когда-нибудь, когда мы будем к ней готовы, а прямо сегодня, сейчас, не спрашивая никого. Как бы глупо это ни звучало, но смерть как будто всегда казалась мне игрушечной, бутафорской. И вдруг в один день не стало Хамару, Айлин, Грида, Филиппа… – ее голос упал до еле слышного шепота, – Вилдьера… Скоро и мой черед… Смерть – это реальность! Боль – это реальность! Жестокость – это реальность! Несправедливость – это реальность! Безысходность, неизбежность и бессилие – это моя реальность! Моя решительность и бесстрашие были всего лишь глупостью! Подобно тому, как ребенок с азартом лезет на дерево не потому, что уверен в своих силах, – просто еще не знает, как на самом деле больно падать…
Она затихла. Маг прикоснулся губами к ее виску. И когда Валерия повернулась, то с изумлением поняла, что Андре тепло улыбается.
– У тебя достаточно большие уши, чтобы я сомневалась, что ты расслышал все сказанное, но реакция заставляет…
– Ты права, до тех пор, пока не осознаешь опасности, смелость – скорее глупость. Так что ты на верном пути.
– Но почему вам всем не страшно?
– Страх смерти, как ни странно, чаще всего не связан со смертью. Помнишь, у подножия Тонгамар я спрашивал тебя, чего именно ты боишься? Мы не столько боимся смерти, сколько цепляемся за жизнь. А не боится тот, кто за нее не цепляется. Кит не боится, Рина, потерявшая все, Филипп, которому никогда его жизнь не нравилась. Но как жить, наслаждаться жизнью и не цепляться за нее при этом – это отдельный долгий разговор и большой внутренний труд. Только вот боль твоя не в страхе. Или, точнее, не только в нем. Ты же не сказала, что предаешь меня потому, что боишься. Ты сказала, что предаешь меня, потому что стала другой. И чувствует мое сердце, побег, который ты рисуешь себе в голове, уже случался с тобой раньше. Может быть, пришло время рассказать свою историю?
– Да, конечно, ты, как всегда, прав! – с ноткой досады выпалила она. – Я чувствую, что снова иду по тому же кругу, переживаю те же чувства, только сильнее.
Маг снова подбросил дров в костер и чуть развернулся, чтобы лучше видеть лицо собеседницы. Холодный свет адаламенских лун спорил с теплым светом пламени, придавая
