со всеми полагающимися проблемами и сложностями. Тихая, застенчивая, и говорит в основном с Ариной. Но если выпадает возможность поговорить с ней подольше, становится видно, какая она уравновешенная, вдумчивая, проницательная. Из них с подругой получился гармоничный дуэт: Арина говорит – Оксана слушает. У девушки темно-рыжие волосы, белая кожа и лицо сердечком.
Меня заваливают подарками: цветы, конфеты, тушь для ресниц, фирменный стеклянный шармик, наушники, плюшевый медведь! И все делают комплименты моей внешности, хотя я еще даже в порядок себя не привела.
Я заношу подарки в спальню. Переодеваюсь в новое платье – бледно-розовое, сияющее. Надеваю простые элегантные босоножки на шпильках с ремешком на щиколотке.
Пока все в гостиной, пробираюсь в ванную. Смотрю в зеркало…
Я ошеломлена. Запускаю руку в золотистые волосы, дотрагиваюсь до розовых бархатистых губ… Тонкие черты лица, блеск в глазах, сияющая кожа!.. Теперь я удивлена, что комплиментов так мало.
Никак не могу оторваться. Смотрю и смотрю. Откидываю голову, поворачиваю шею… Вау. Никакая косметика мне явно не нужна!
Уже начинаю потихоньку себя презирать. Пора выходить к гостям, хватит пялиться в зеркало! Не превращайся в самовлюбленную идиотку!
Выхожу из ванной, с твердым намерением избегать в будущем зеркал. Возвращаюсь к ребятам, они приветствуют меня, улюлюкают, открывают шампанское. Но теперь я присмотрелась повнимательнее и кое-что заметила. Не только я одна никак не могу собой налюбоваться. Саша с Егором тоже меня разглядывают.
Сверхъестественная красота.
Я вижу еще кое-что. Все в сборе… кроме Антона. Тучка, появившаяся над моей головой после слов Жени, превратилась в грозовое облако.
Я стоял у витрины ювелирного магазина и разглядывал серьги с бриллиантами. Небольшая сверкающая грушевидная капля в окружении более мелких камней, оправа из белого золота. На цену можно не смотреть – я не смогу себе их позволить, даже если продам почку.
Испытываю непреодолимое желание засунуть их в карман и выйти из магазина, и останавливают меня не здравый смысл и аморальность поступка, а стекло витрины и мысль об охраннике у выхода.
Представляю себе восторг Милы при виде сережек, вижу будто наяву, как здорово они на ней смотрятся, как сияют ее глаза… Желание становится невыносимым.
Антон, это безумие! Одумайся!
Этой мысли удается меня остановить. Я всегда считал себя порядочным человеком. В преступлении есть что-то низкое, что никак не вяжется у меня с представлением о самом себе.
Как жить, не уважая себя?
Но перед моим внутренним взглядом все еще стоит Мила, такая, какой она была сегодня в школе: грациозная, сияющая, радостная. Когда она встала перед всем классом, откинула волосы и посмотрела на меня, мне показалось,
