работает какая-то система жизнеобеспечения…
Сверившись с декларацией бортового груза «Альфы», можно было легко получить подтверждение данной догадке – в контейнерах трюма перевозилось аварийное оборудование для строящегося в колонии убежища, а именно: в кубических ящиках, что располагались в два яруса по всей площади трюма 123, транспортировались криогенные камеры для низкотемпературного сна. По спецификациям, хранящимся в долгосрочной памяти бортового компьютера «Альфы», все они были отключены и законсервированы.
Однако свет, шипение, острый запах медикаментозных препаратов и наличие силовых кабелей свидетельствовали об обратном.
…Внутри кубического контейнера раздался характерный щелчок, будто там отскочил какой-то фиксатор, и тут же свет, пробивающийся в дырочки, оставленные на месте отсутствующих заклепок, сменил свой спектр, превратившись из зеленоватого в бледно-желтый. Одновременно из щелей нарушенного уплотнения транспортного контейнера начал просачиваться неприятно пахнущий молочно-белый газ.
После этого на некоторое время все стихло.
Прошло без малого несколько часов, в течение которых газ успел полностью улетучиться, оставив после себя лишь слабый, раздражающий обоняние запах, прежде чем в отсеке произошли очередные события.
Внутри контейнера ясно прозвучал звук открывающегося уплотнителя, затем последовал тихий стон и наконец раздались невнятные шумы, будто там шевелилось что-то мягкое.
Боковая стенка ящика, на которой по всему периметру отсутствовали заклепки, вдруг вздрогнула от приложенного изнутри усилия и отделилась, плашмя упав в проход между контейнерами.
Свет мгновенно стал ярким, неприятным…
Внутри открывшегося кубического пространства действительно заключался медицинский саркофаг, предназначенный для низкотемпературного сна.
Прозрачный колпак камеры был поднят, а рядом, на полу, сидела, скорчившись в болезненной позе, молодая женщина.
Ее тело сотрясала крупная непроизвольная дрожь, кожа была бледной, если не сказать – пепельно-серой, а по обнаженному телу медленно скатывались крупные капли неприятной на вид, чуть желтоватой, маслянистой жидкости.
Несколько минут она просидела, скорчившись у стенки контейнера, видимо, не в силах поменять болезненную позу. Потом сотрясавшая ее рефлекторная дрожь вдруг улеглась, совершенно внезапно и беспричинно, – температура в отсеке едва ли отличалась от ноля градусов по Цельсию, и по стенам тут и там ползли замысловатые узоры изморози от замерзшего конденсата.
Женщина разогнулась и встала одним плавным, тягучим движением, будто в ее теле отсутствовали кости.
Красивое лицо с правильно прорисованными чертами еще хранило в себе болезненное выражение, но ее стройное, переставшее дрожать тело, казалось, живет по своим правилам. Никакая дисфункция больше не присутствовала в движениях, а землисто-серый
