нарушать нейтралитет Бельгии, несмотря на то, что бельгийское правительство знало о планах Германии вторгнуться в их страну. В связи с этим Горт и соседние с ним французские войска вынуждены были дождаться, когда немецкая армия все-таки вторгнется в Бельгию: только после этого могли бы выдвинуться навстречу противнику через франко-бельгийскую границу. Голландцы, сумевшие сохранить нейтралитет во время Первой мировой войны, были еще более решительно настроены не провоцировать Германию, вступая в союз с Францией или Бельгией. Одновременно с этим они не теряли надежды, что войска союзников придут на помощь их небольшой и плохо вооруженной армии, если война все же начнется. Великое Герцогство Люксембургское, хоть и относилось с симпатией к союзникам, решило, что в сложившейся ситуации оно сможет закрыть свои границы и в случае немецкого вторжения указать Германии на то, что она нарушает нейтралитет Люксембурга.
В военных планах французов имелся еще один роковой недостаток. Французская оборонительная «линия Мажино» тянулась в действительности только от границы со Швейцарией до самой южной точки границы с Бельгией, прямо напротив Арденн. Ни французам, ни англичанам не могло прийти в голову, что немцы попытаются нанести удар через Арденны, поскольку это была очень труднопроходимая местность. Бельгийцы предупредили французов о возможной опасности, но надменный Гамелен не обратил на это никакого внимания. Рейно, называвший Гамелена «философом без нервов», хотел отправить его в отставку, но Даладье, занимавший на тот момент пост военного министра, настоял, чтобы его оставили. Как видно из этого эпизода, паралич воли достигал самых верхних эшелонов власти.
Едва ли можно было скрыть отсутствие во Франции общественной поддержки продолжавшейся войны. Немецкие заявления о том, что это Англия втянула Францию в войну и теперь оставит наедине с Германией, возложив на нее всю тяжесть ведения войны, крайне отрицательно влияла на французов. Даже французский Генеральный штаб под руководством генерала Гамелена демонстрировал мало энтузиазма в отношении продолжения боевых действий. Абсолютно неадекватный жест в виде крайне ограниченного наступления французских войск в районе Саарбрюккена в сентябре 1939 г. был едва ли не оскорбителен для поляков.
Оборонительный менталитет Франции повлиял и на ее военных. Большая часть французских танковых подразделений, технически находившихся не в худшем состоянии, чем немецкие, была из рук вон плохо подготовлена к военным действиям. За исключением трех механизированных дивизий – четвертую, под командованием полковника Шарля де Голля, спешно сформировали перед самым вторжением – все французские танки были разбросаны между пехотными частями. Ни французские, ни английские войска не имели достаточного количества противотанковых орудий – английскую двухфунтовую пушку обычно называли «горохострелялкой», средства связи союзных войск были также крайне примитивны. В новой, мобильной войне
