более и более невозможной гордому сердцу Жюльена; что касается ее, то она уважала его, восхищалась им, как он ее отчитал. Чтобы загладить невольное унижение, причиненное ему, она разрешила себе самую нежную о нем заботу. Новизна этих отношений составляла радость госпожи де Реналь в течение целой недели. В результате ей удалось смягчить отчасти гнев Жюльена, но он был далек от того, чтобы усмотреть в этом личную симпатию.
– Вот, – говорил он себе, – каковы богатые люди: сначала унизят, а потом стараются все загладить какими-нибудь уловками!
Сердце госпожи де Реналь было слишком переполнено чувствами и еще слишком невинно, чтобы, несмотря на свое решение, она не удержалась от того, чтобы рассказать мужу о предложении, сделанном ею Жюльену, и о том, как он его отверг.
– Как, – воскликнул господин де Реналь, задетый за живое, – как могли вы снести отказ от какого-то слуги?
Госпожа де Реналь, возмущенная этим словом, хотела возразить:
– Я говорю, сударыня, как говорил покойный принц де Конде, представляя своих камергеров своей молодой жене: «Все эти люди – наши слуги». Я читал вам это место из мемуаров де Безанваля. Это чрезвычайно важно для манеры обращения. Всякий не дворянин, живущий у нас и получающий жалованье, – ваш слуга. Я скажу два слова этому господину Жюльену и дам ему сто франков.
– Ах, мой друг, – сказала госпожа де Реналь вся трепеща, – по крайней мере, чтобы этого не видали слуги!
– Да, они могли бы позавидовать, и не без основания, – сказал ее муж, уходя и думая о величине суммы.
Госпожа де Реналь упала на стул, почти лишившись чувств от огорчения. Он унизит Жюльена, и по ее вине! Она почувствовала отвращение к своему мужу и закрыла лицо руками. И обещала себе никогда не делать ему никаких признаний.
Когда она увидела Жюльена, она вся затрепетала; горло ее так сжималось, что она не могла выговорить ни слова. В замешательстве она взяла его руки и сжала их.
– Ну что, мой друг, – проговорила она наконец, – довольны ли вы моим мужем?
– Как же мне быть им недовольным? – ответил Жюльен с горькою усмешкою, – он подарил мне сто франков.
Госпожа де Реналь посмотрела на него нерешительно.
– Дайте мне руку, – сказала она наконец с отважным выражением, которого Жюльен у нее никогда не замечал.
Она осмелилась пойти к верьерскому книгопродавцу, несмотря на его гнусную репутацию либерала. Там она выбрала на десять луидоров книг будто бы для своих сыновей. Но это были книги, которые, она знала, хотелось иметь Жюльену. Она пожелала, чтобы там же, в лавке, каждый из ее детей надписал доставшуюся ему книгу. Между тем как госпожа де Реналь радовалась, что нашла способ вознаградить Жюльена, последний был поражен количеством книг, которые он увидел у книгопродавца. Он никогда не решался заходить в это нечестивое место; он боялся его. Далекий от мысли угадать, что происходит в сердце госпожи де Реналь, он мечтал о том, как бы ему, изучающему теологию, достать некоторые из этих книг.
