и ответы на вопросы.
– Ну, что ж, – задумчиво проговорил Антон, глядя перед собой на двор дома с неизменными старушками и мамашами, прогуливающими своих чад. – Задача видится мне следующей. Так сказать, в перспективе. Чем занимался Иванов помимо своей службы в органах, каковы его связи. Круг связей может вывести на партнеров по бизнесу, дать ниточки причастности, осведомленности. Ролевое участие подскажет статус, вес в преступном сообществе. Анализ конкретного вида преступного бизнеса изнутри и в системе городского криминального сообщества подскажет, кому и чем мешал Иванов. Кому выгодна его смерть. Личность киллера роли обычно не играет. Это наемные специалисты, с конкретным бизнесом не связанные. Ведь киллер был профессионалом, я правильно понял?
– Да, винтовка наша, тульская – «СВУ-АС». Нормальное оружие для стрельбы с определенного расстояния… Не самая дорогая винтовка, но для данных условий вполне подходящая. Киллер, как у них и принято, оружие после использования бросил. Сейчас эксперты занимаются определением возможной принадлежности оружия к другим преступлениям, а также изучают его историю. Хотя номер и спилен.
– Сколько же времени киллер выслеживал свою жертву?
– Достаточно. Скорее всего, наблюдение велось попеременно с разных позиций по нескольку дней. Об этом можно судить по экскрементам и другим следам. В частности, подушке и шерстяному одеялу. Так что приступай. А по электронной почте тебе уже должны прийти материалы на Иванова. Родственные, дружеские связи, недвижимость. То есть все точки, где он может объявиться. Уголовный розыск установит наблюдение, но об этих адресах ты знать должен.
ИК-47 из всех исправительных колоний на Урале выделялась тем, что в ней в сравнении с другими было больше порядка. Администрация контролировала внутреннюю жизнь. Колония не считалась «красной» (или «сучьей», «активной»), хотя и «черной» ее назвать было нельзя. Скорее в 47-й был умный хозяин, который так отрегулировал отношения между администрацией и осужденными, что конфликтов не возникало. Блатные не трогали «мужиков», администрация не слишком давила блатных.
Отбой был объявлен еще три часа назад, но в каптерке отряда собралось четверо «сидельцев», которые вели неспешный разговор с кружками в руках. В кружках было вино. Хорошее самодельное грузинское. Вино передали с воли Гоги, и он сегодня угощал близких. Заодно беседовали и с новичком, которого перевели сюда из «двойки» во избежание массовых беспорядков. О беспределах, творящихся в ИК-2, слухи ходили самые страшные.
– Я в «двойку» пришел еще по осени, – кривя губы в злой улыбке, рассказывал парень со шрамами на стриженой голове. – Началось все еще на карантине, как нас на пересылке и предупреждали. Ну, обшмонали нас, потом в баню. Держали там часов шесть, не меньше. Говорили, что ждут, когда пройдет последняя проверка в зоне. Набили нас туда человек сто, и все время шел один кипяток. Да такой, что к кранам не подойти. Это нам потом рассказали, что свои же зэки куражатся, те, что на карантине работают.
– Какие
