тут вот какое дело, предложили съездить в Крым, буквально послезавтра! Вы представляете, какие репортажи можно сделать о приморских аномальных явлениях? Это ж просто невероятной красоты материал получится!
Пока я тарахтела, Конякин смотрел на меня драконьим, ничего хорошего не предвещающим взглядом. И ни разу не моргнул. Под таким взглядом кто угодно бы съежился, скорчился и ползком отправился на выход, позабыв обо всех своих чаяниях, но мне очень сильно хотелось на море, аж в носу свербело, как хотелось. Поэтому я продолжала тараторить, на одном дыхании расписывая несусветную выгоду, которую, несомненно, получит наша блистательная газета от моей поездки. Долго ли коротко сказка сказывалась, но словарный запас все-таки исчерпался и, тяжело дыша, я уставилась на любимое начальство, ожидая приговора. Переваривал полученную информацию С.С. довольно долго, наконец, процедил со змеиной вежливостью:
– Сдача номера, Сена. Какой может быть Крым? О чем ты?
– Станислав Станиславович! – патетически всплеснула я крылами, готовясь упасть на колени. – Такого шанса больше не представится! Никогда и ни за что! А ведь наша газета еще ни разу не публиковала морских историй! С фотографиями! Я там могу подкупить пару крымчан, чтобы они расхвалили нас, сказали, что читают только «Непознанный мир» и ничего больше! Интервью возьму, сфоткаюсь вместе! Ведь как будет здорово, а?
– Сдача номера…
– Я этому номеру уже все отдала, что могла! – в отчаянии заголосила я. – Гораздо больше ведь пользы принесу, если поеду! Это же бомба будет, а не материал!
Я даже очертила в воздухе размеры прекрасной бомбы. Пока Конякин обдумывал, взвешивая все «за и против», в моей голове дурным голосом орала Маша Распутина: «Отпустите меня в Гималаи! Отпустите меня насовсе-е-е-ем!…»
– И надолго ты собралась? – наконец, проскрежетал Конякин.
– На недельку! На неделечку всего! На неделюшечку! На маленькую, жалкенькую такую неделявочку!
Конякин задумался минуты на три, затем неожиданно рявкнул:
– Денег не дам!
– И не надо! – непонятно, как только от моего радостного вопля не вылетели оконные стекла. – Я за свой счет еду! Я скопила кое-какие средства… всё, что нажито непосильным трудом…
– Скопила? – подозрительно прищурился С.С. – Еще где-то работаешь? Отрываешь полезное время от газеты? Не все силы отдаешь общему делу?
– Да ну что вы?! – я прямо ужаснулась таким кошмарным подозрениям. – Нет-нет! У меня ж собака породистая, собака щенков производит, вот я щенками и приторговываю.
– Да? – Конякин снова о чем-то глубоко задумался. – И что за порода?
– Сенбернар, – я опять растопырила руки, показывая размеры собаки. – Очень сильно породистый, Лаврентием зовут.
– В честь Берии?
– Что?
– Назвала, спрашиваю, в честь Лаврентия Палыча Берии?
– Да
