нежели держала на руках.
– Ты знаешь номер своей мамы, дорогая? – обратилась к девочке Зелл, потом громким шепотом спросила у Лайлы: – Так как ее зовут?
– Кейли. – Попытка Лайлы шептать громко, как на сцене, провалилась, и шепот прозвучал, скорее, как шипенье.
Девочка перестала плакать ровно настолько, чтобы бросить на нее взгляд «ага, запомнила», и кивнула. Зелл протянула ей телефон, и она набрала номер. Не успели на том конце ответить, как Зелл забрала у нее телефон.
– Но я хочу с ней поговорить! – закричала девочка, безуспешно пытаясь вырвать у Зелл трубку.
Зелл снова повернулась к девочке.
– Кейли, – сказала она мягко и одновременно твердо, учитывая, что у девочки истерика. – Ты поговоришь с мамой, как только я объясню ей ситуацию.
Она отошла на несколько шагов и повернулась спиной, чтобы поговорить с матерью мальчика, женщиной, которая в тот момент даже не подозревала, что с ее сыном только что произошло нечто ужасное. Ланс слышал голос Зелл, то, как она медленно и размеренно излагала новости почти деловым тоном.
Кейли опять зарыдала, повторяя одни и те же слова снова и снова:
– Она так разозлится на меня. Она велела мне следить за ним.
Ланс и Лайла посмотрели друг на друга, и Лайла беспомощно попыталась погладить голую спину девочки между лямками купальника, где горбиками проступали под кожей позвонки. Ланс накинул полотенце на плечи Кейли, которая обернулась посмотреть, кто это сделал. Она встретилась с ним взглядом.
– Это ты его спас? – спросила она. Ее глаза впились в него, взгляд выбил его из колеи.
Он кивнул и попытался слегка улыбнуться, но улыбка не получилась. Он хотел что-нибудь ей предложить, пообещать, что с ее братом все будет в порядке, но не мог этого гарантировать. У него не было привычки лгать детям, по крайней мере, не больше необходимого. В последнее время ему часто приходилось лгать собственным детям – он ни за что бы не поверил, что за всю родительскую карьеру придется столько лгать. Он делал это, чтобы они верили: в мире еще есть что-то хорошее. Конечно, это ложь. И только посмотрите, что произошло здесь, сегодня, в месте, которое должно быть отведено для счастья.
– Ты отвезешь меня к нему сейчас? – спросила Кейли.
Он поискал подходящие слова. Отправиться в больницу с детьми и этой девочкой в мокрых купальниках на поиски маленького мальчика, который может умереть, а может и не умереть, показалось на тот момент не самым благоразумным поступком. Но как же он может сказать «нет»?
Внезапно рядом с ним возникла Дженси. Бросив понимающий взгляд на Ланса, она присела на корточки и внимательно посмотрела на Кейли. Она говорила тем же уверенным, ровным тоном, что и Зелл. Наверное, это рефлекс всех матерей. Стоя так близко к Дженси, он уловил запах ее кожи. От нее пахло кремом для загара «Коппертоун» и солнцем. Он глубоко вдохнул, воображая, как ее запах проникает в него, наполняет его надсаженные
