она бросила в яму печенье на сале, вылепленное наподобие человека, увенчав его сначала лавром и укропом. Наконец она схватила меч, беснуясь как одержимая, долго молилась, обратившись к луне, на варварском и чуждом для слуха языке, затем, взрезав себе руку, вытерла кровь веткою лавра и окропила костер. Совершив еще многое другое, она наклонилась над трупом сына и, напевая ему что-то на ухо, разбудила и заставила его тотчас встать при помощи своих чар.
Колдунье удалось временно оживить сына, однако то, что он поведал скорбящей матери, привело ее в такое отчаяние, что женщина оступилась и упала грудью на копье, стоявшее неподалеку. Вскоре она скончалась, в точности исполнив предсказание покойного: «Не вернется твой сын и не спасется, ты сама не избегнешь смерти от меча».
Эти отрывки взяты из «Фарсалии» Марка Аннея Лукана – намеренно шокирующей, провокационной поэмы о гражданской войне, положившей конец Римской республике[8]. Она названа в честь решающей битвы между войсками Юлия Цезаря и Гнея Помпея при греческом городе Фарсале. Лукановский образ колдуньи Эрихто, весьма сведущей в некромантии, один из самых страшных в литературе. Другим ведьмам, как правило, хватало благоразумия не погружаться в некромантию слишком глубоко. Эрихто пошла другим путем, и похоже, что тесное общение с мертвыми свело ее с ума:
Ведьма, считая грехом зловещую голову прятать
В доме, средь стен городских, – жила в разоренных гробницах,
Или же, тени прогнав, занимала могилы пустые, –
В радость Эреба богам. Усопших подслушивать сходки,
Дита все таинства знать и стигийских жилищ сокровенных –
Вышние ей разрешили – живой. ‹…›
Руки ее не страшатся убийств, когда нужно ей крови,
Бьющей потоком живым из свежеразверстого горла,
И от убийств не бежит, если требуют теплого мяса,
Трепетных жаждут кишок замогильные трапезы мертвых;
Раною чрево раскрыв, не веленьем природы, но силой
Плод исторгает она, чтоб сложить на алтарь раскаленный.
Пророческим даром Эрихто заинтересовался Секст Помпей, сын Помпея Великого. Он хотел узнать, чем закончилась битва между войсками его отца и армией Юлия Цезаря, и явно антиобщественное поведение колдуньи его не волновало. Эрихто согласилась встретиться с ним на поле недавней битвы при Фарсале. Чем больше мертвецов на поле брани, тем тоньше и прозрачнее завеса между миром живых и Подземным царством – ведь сквозь нее за короткое время проходит множество душ. Кроме того, в подобном месте легче найти хорошо сохранившийся труп, который сможет поведать будущее. Как пояснила клиенту Эрихто:
Очень легко подобрать мертвеца с эмафийского поля.
Будь лишь недавно убит, – и уста неостывшие трупа
Громко начнут говорить, а коль солнце сожжет ему тело –
Будет загробная тень бормотать невнятно для слуха.
Важнее всего, по словам ведьмы,
Лукан. Фарсалия. Книга VI. 510–827. Пер. Л. Е. Остроумова.
