на сцене или на экране, сопереживаешь, может быть, но когда тебя используют в жизни, то на сопереживание лучше не рассчитывать. Мне тут подкинули пачку с кое-какими фотографиями… Я даже не стал просматривать их до конца, только забрал у папарацци камеру, чтобы тот не смог сделать копии.
Алексей достал из внутреннего кармана пиджака конверт со снимками и положил перед Викой.
– Возьми их на память.
Соснина вынула из конверта отпечатки и почти сразу стала пунцовой.
– Какая грязь! – Голос ее упал до шепота.
– Почему? – удивился Дальский. – Вы прекрасная пара – смотритесь рядом замечательно. Только я не привык хлебать с кем-то из одной плошки. Думаю, ты меня поняла?
Однако Виктория еще надеялась на что-то.
– Понимаешь, нам предложили роли в одном проекте, где мы должны будем играть влюбленных, вот я… то есть мы…
– Успокойся, я не в обиде.
Лицо Вики стало совсем красным. Наконец ей стало ясно, что жизнь меняется, причем явно не в лучшую сторону.
– Мы просто… – Девушка была готова расплакаться.
– Успокойся, – повторил Алексей. – Давай еще по бокальчику шампанского?
– Не хочу. Поехали отсюда! Я докажу, что люблю только вас!
Виктория неожиданно перешла на «вы», тут же испугалась – она таким образом словно сама воздвигла стену между собой и любовником-олигархом.
– Не надо мне ничего доказывать, – покачал головой Дальский, наполняя бокал Вики. – Макар – человек талантливый, популярный. Ты – тоже. Вы вполне гармоничная пара. Вами будут восхищаться и предлагать вам разные проекты. Пей шампанское!
Вика послушно подняла бокал. И стала пить вино поспешно, как будто хотела захлебнуться.
– Закуси! – посоветовал Алексей, указав на блюдо с нарезанной осетриной.
Та тряхнула головой, отказываясь.
Но олигарх был настойчив. Подал своей бывшей любовнице вазочку с черной икрой, сам зачерпнул ложечкой и поднес к дрожащим губам девушки.
– Кушай, милая, не то опьянеешь.
Вика опять тряхнула головой. Алексей сам съел икру, бросил взгляд на свой бокал и, увидев, что в нем еще есть вино, одним глотком допил.
А Соснина вдруг рассмеялась.
– Гармоничная пара… – произнесла с издевкой. – Гармония… Сергей Борисович любил повторять, что гармония и есть бог. Он Веронику любил непонятно за что, а сестра была к нему равнодушна. Понимала, конечно, что обязана мужу всем. Хотя чем, собственно? Что ребенка родила и карьеру не сделала? А я его слушала и верила, что всем в мире управляет гармония. А потом поняла: ерунда это. Вот, например, если мне нравится молодой человек, то это вовсе не значит, что и я ему сразу же понравлюсь. Зато где-то есть кто-то, который любит меня и, вполне вероятно, безответно. На чувство любви не обязательно отвечают…
– Где-то… кто-то… – прервал
