напоминает наших правоохранителей, которые отличаются от простых смертных крайней степенью наглости, цинизма и жестокости. Во всяком случае, я уверена: Володька Симонин нипочем не станет избивать кого-то до смерти, трясти карманы с целью обогащения или брать взятки.
А вот соседок с тех пор я на порог не пускаю, они шипят мне вслед, как змеи, но не трогают – уверены, что Рыжий бандит и мафиози, а Симонина я подкупила, только мне на это плевать с пожарной каланчи. С чего это они так раскричались? И словарный запас у милых старушек такой, что матерые зэки будут конспектировать их с благодарностью.
– Чего это они там орут? – Рыжий собирает тарелки и складывает их в раковину. – Лиза, послушай, тебе нужно переехать отсюда, а теперь, когда вторая комната тоже твоя, можно их продать и купить однокомнатную квартиру, денег на доплату наскребем. А Сашка…
В дверь позвонили. Я вздрогнула – звонок требовательный и резкий. Так звонит человек, который чувствует за собой право беспокоить кого угодно в любое время. Тот, за чьей спиной стоит система.
– Полиция там, что ли? – Рыжий встревоженно смотрит на меня. – Иди, Андрея разбуди.
Но он и так уже не спит. Сидит на диване, в глазах тревога.
– Иди в спальню, спрячься в шкафу и сиди тихо. – Рыжий помогает ему встать. – Сядешь на дно шкафа, за Лизиными платьями. Лиза, ступай, открой.
Я иду в пропахший перегаром коридор. Иногда я заливаю Сашкин санузел хлоркой, чтобы миазмы не просачивались ко мне, но сегодня не тот день. Что ж, служба в полиции – штука суровая.
– Гражданка Климковская?
Крупный экземпляр, еще молодой, вполне приглядный. Только глаза, холодные и прозрачные, портят впечатление.
– Да.
– Капитан Остапов. Я должен задать вам несколько вопросов.
– Я слушаю.
За спиной у капитана сбились в кучку мои соседки по дому с возбужденным блеском в гноящихся глазах. С такими лицами ходят на чужие похороны, чтобы посмотреть на покойника, или на свадьбы, чтобы поглазеть на молодоженов.
– Проходите в помещение.
Я приглашаю парня в общую кухню и закрываю дверь перед самым носом Ивановны, которая уже примерилась просочиться в коридор с надеждой обо всем узнать. Я вовремя заметила ее маневр и хлопнула дверью в сантиметре от ее крючковатого носа. Вот пусть теперь выклюет себе печень, старое чокнутое чучело.
– А вы не слишком любите своих соседей.
– А вы что, своих обожаете?
– Нет, но…
– Но – что? Разрешаете им свободно передвигаться по вашей квартире, слушать ваши разговоры, лезть в ваши дела?
– Конечно, нет.
– Тогда с какого перепугу вы завели разговор о любви к соседям?
– Вы все сейчас поймете. Скажите, гражданин Коротин Александр Иванович здесь прописан?
– Да. Вон там его комната, она открыта. Это его кухня и его «удобства».
– А вы
