нелепым мужчиной, без конца поправляющим сползающие очки, хотя видеть ему, кроме экрана компьютера, было особенно нечего.
Каждый день Матвея Романовского был похож на предыдущий, с чем он давно смирился и, не ожидая от жизни ничего нового и другого, – просто жил так, как жилось. Матвей жил без утра, ночи и дня: работал над сценарными заказами, создавая истории рекламных роликов, мультфильмов и, если повезет, – музыкальных клипов. Этот день Матвей начал около четырех утра, проснувшись от мучивших и во сне историй мультяшных персонажей. Как обычно, заварив кофе, он принялся за работу: пока сны не развеялись и из них можно было создать неплохое продолжение истории. Бегая с маленькой героиней за потерявшимся щенком, Матвей с трудом понял, что звонит мобильный. Звонили Матвею редко, и – только работодатели, потому этим редким звонкам он радовался настолько, насколько мог еще радоваться. Но – к удивлению Матвея – на экране телефона светилось имя его единственного друга, единственного человека, не считавшего Матвея неудачником и пытающегося его убедить в том, что он просто занял иную нишу в сценарном бизнесе, – Артура. Артур был как раз одним из тех, кто завоевал в массовке титул успешного и известного сценариста. Работал Артур на разные рынки телепродукции, потому в стране присутствовал всегда недолго, но всегда находил время позвонить другу, позвать того на обед в заведение, где самому Артуру, наверняка, было не очень комфортно, но Матвей, как раз, ощущал себя так, словно из дома и не выходил. Матвей улыбнулся, увидев имя на экране и ответил на звонок. Ответом послышался, как всегда, – радостно-счастливый голос Артура:
– Привет Романовским! Как пишется – живется?
Матвей, все еще улыбаясь, как всегда – правдиво, обозначил свое житие:
– Да как всегда все… Ты надолго? Увидимся?
Матвею показалось, что отвечая, Артур закрывает микрофон ладонью, словно не хочет, чтобы кто-то посторонний услышал его:
– Слушай, Романовский… Мне тут сценарий заказали… Но я никак не могу заняться: работы полно, да и формат не мой… Там им о сценаристе нужно, но – чтобы с философией жизни и проблемами: драма с большой буквы. По философии ты у нас всегда был спецом, да и в проблемах, уж извини, больше разбираешься. Может, возьмешься? На бумаге – как соавтор, ну а гонорар – 70-30… 70 – разумеется, – тебе?
От неожиданности предложения Матвей вдруг понял, что означает «потерять дар речи». Откашливаясь в попытке себе тот самый дар вернуть, Матвей шептал в трубку, боясь, что Артур передумает:
– Конечно… Но, Артур…
Матвей уже почти обрел прежние речевые навыки:
– Артур… Ты уверен, что я смогу?
Артур засмеялся, не усиливая этим веру Матвея в себя:
– Романовский… Ты можешь все, если забудешь неудачи первых постинститутских трех лет… Тогда время было не то, ну, не вписался ты. А потом ты и не пробовал… Так что – согласен?
– Да… Конечно… Даже не знаю, как тебя благодарить…
Артур вдруг заторопился:
– Тогда так: я тебе на имайл кину формат и прочее, а на счет – предоплату и начинай… да? номер счета в банке кинь мне на телефон…позвоню через пару дней, детали обыграем…
Матвей, ощущая себя персонажем мультфильма, сценарий которого он еще не написал, только тихо соглашался:
– Предоплата? Конечно, спасибо, сейчас вышлю… Спасибо, Артур…
Артур, торопливо ответил «до связи» и отключился, оставив Матвея Романовского смотреть на экран перед собой, не веря в происходящее.
– Вот ведь… и ущипнуть некому… и позвонить… Приснилось – не приснилось… – бормотал Матвей сам себе, когда вспомнил, что обещал Артуру выслать номер счета в банке. Отправив смс, Матвей подумал, что – вот и лучший способ проверить, – случилось ли с ним первое в его жизни чудо и он получил заказ на серьезный сценарий или – снова мечты и сны слились в одно.
Телефон запищал уведомлением. Послание банка гласило, что на счет Матвея поступила сумма. От увиденной суммы Матвею стало почти плохо, как бизнесмену, когда он понимает, что феррари увели с платной охраняемой стоянки. Матвей хотел тут же перезвонить Артуру, но вспомнил, что тот торопился и решил, что лучше не беспокоить друга. Впервые за последние года четыре Матвею захотелось раздвинуть тяжелые шторы и открыть окно. Подойдя к окну, Матвей вспомнил, что на дворе – лето, – времен года и их смены он тоже не замечал, меняя одежду инстинктивно – видел людей в другой одежде и менял сам.
Раздвинув шторы и открыв окно, Матвей удивился шуму, накрывшему его с улицы.
– Правильно я никогда окно не открываю… Как в таком хаосе работать…
Матвей вдруг почувствовал страх потери единственного в его жизни серьезного заказа: он не может работать в своей квартире-келье над большим и серьезным заказом. Еще раз оглядев
