К Спасо-Бочаринской церкви были приписаны еще ряд близлежащих часовен. Так, в 1908–1909 гг. на углу Минеральной и Тимофеевской улиц (ныне – ул. Ватутина) по проекту Н. Н. Еремеева построили каменную Богословскую часовню, заменившую деревянную. Еще раньше, в 1901–1902 гг., на углу Безбородкинского проспекта и Тимофеевской улицы по проекту Ю. Рейнера возвели часовню Св. Александра Невского[299]. Кроме того, к храму были приписаны церковь на Богословском кладбище, а также Успенская часовня на Финляндском вокзале[300].
Рисунок иконостаса с фарфоровыми украшениями в Спасо-Бочаринском приходе
Интерьер Спасо-Бочаринской церкви
Хотя архитектура храма не отличалась особой выразительностью, он был интересен своим старинным иконостасом середины XVIII в., утварью и уникальным образом, который, по преданию, принадлежал Петру I и написан по случаю взятия Азова. Местным почитанием пользовались две иконы: Тихвинской Божией Матери и священномученика Антипы. В церковной библиотеке хранилось много старинных книг и редких рукописей[301].
В нижнем этаже, где размещались приделы во имя Тихвинской иконы Божией Матери и священномученика Антипы, установили фарфоровые иконостасы из фаянса, изготовленные на фабрике Михаила Савиновича Корнилова, местного прихожанина. Это был первый иконостас такого рода, позже вызвавший подражания[302].
Все тот же Ф. Елеонский пишет: «В этом святилище были две особенности, вызывающие на размышление. Знаменитая небывалая решетка, которая полна символов, и за ней фарфоровый иконостас, беспримерный, устроенный по мысли и плану настоятеля церкви протоирея Василия Яковлевича Михайловского[303]. Что означала эта решетка и к чему она была такой устроена? В ней видны: рыбы, якорь с крестом, а под ним змеи.
«Якорь с крестом выражал надежду на Распятого на кресте. Для объяснения якоря были вырезаны слова на дверцах решетки против царских дверей алтаря в честь священномученика Антипы из послания апостола Павла к Евреям (гл. 6, 19): надежда для души есть как бы якорь безопасный и крепкий…
Змей рисовался и имел в древности три значения, как прообраз Христа, как символ благоразумия житейского христианского и как олицетворитель демона, древнего змея, соблазнителя. Змей под крестом означал и означает победу Христа и христианства над дьяволом и его искушениями. Так нередко на древних иконах и святые угодники Божий изображались стоящими над змеем придавленным»[304].
Важную роль в оформлении интерьеров храма на протяжении всей его истории играли благотворители, которые дарили иконы, предметы культа, художественного убранства. Как отмечает Ф. Елеонский: «Украшение нашего храма фарфором есть знак усердия и любви одного из прихожан раба Божия Михаила», потомственного почетного гражданина Михаила Савиновича Корнилова. Его пожертвование ценится не менее шести тысяч рублей[305].
Сама
Там же. С. 4; Как отмечает Ф. Елеонский: «…думается нам, что лица, желающие благоукрасить приделы в приходских церквях или просто киоты, колонны к иконам, могли на Корниловском заводе и заказать по готовым уже рисункам и формат колонны, и другие украшения. Примеры уже есть, E. H. Кэк в своем имении уже украшает церковь фарфоровыми орнаментами с Корниловского завода».
Там же. С. 5; Ф. Елеонский называет и других пожертвователей, в том числе упомянутых выше домовладельцев. Среди них: Мария Васильевна Дурново, Мария Ивановна Алексеева, Анна Федоровна Елисеева, Анна Гавриловна Елисеева, Анна Николаевна Калинина, Григорий Петрович Елисеев, Петр Степанович Елисеев, Николай Семенович Волков, Иван Александрович Пастухов, Игнатий Михайлович Тупицын, Федор Федорович Гутков, Александр Алексеевич Дорогин, Александр Ильич и М. А. Завитаевы, Зиновий Иванович Дегтярев, Василий Елисеевич Елисеев, Дмитрий Вилин.
Мария Ивановна Дурново пожертвовала две совершенно новых массивных бронзовых позолоченных люстры в 24 и в 25 рожка. В благодарную память о жертвовальнице и вырезано на каждой люстре ее имя и время дара.
Анна Федоровна Елисеева пожертвовала бриллиантовую брошку в шестьдесят рублей и деньгами сто пятьдесят рублей. Анна Гавриловна Елисеева – 650 рублей. Анна Николаевна Калинина – 100 рублей. Надежда Инсарская – 100 рублей, Мария Алексеева – 25 руб., Петр Степанович Елисеев – 50 руб., Николай Семенович Волков – 300 руб., Василий Елисеевич Елисеев – 100 руб., Зиновий Иванович Дегтярев – 50 руб., Иван Александрович Пастухов – 100 руб., Игнатий Михайлович Тупицын деньгами сто рублей. Он же устроил выручку и железную решетку по обе стороны внутри храма по входу в него, также шкафы и скамейки, и уплатил за окраску храма всего на триста рублей. Алексей Федорович Гутков – 25 руб., Федор Федорович Гутков устроил паркетную солею – возвышенный пол между решеткой и иконостасом – 200 рублей. Александр Алексеевич Дорогин – 200 руб. Из новой лаборатории СПб В. О. собрано полковником Гавриилом Диченко – 120 руб., от служащих в Санкт-Петербургском Арсенале 29 р. 60 к., от служащих на механическом заводе Бруно Гофмарка – 29 р. 64 к., от служащих и рабочих металлического завода 139 р. 40 к., от служащих и рабочих охтенской полотняной фабрики 91 р. 45 к. Церковным старостою Сергеем Лаз. Васильевым употреблено тысячу двести рублей. От Александра Ильича и Марии Завитаевых сто рублей. Дмитрий Алексеевич Вилин пожертвовал в иконостас икону Св. Николая Чудотворца во весь рост, нарисованную в серебропозлащенной ризе стоимостью в четыреста рублей. В благодарную и молитвенную память о таком усердии его и его семейства и вырезаны имена их на металлической пластинке внизу св. иконы. Д. А. Мержанов усердствовал в привлечении пожертвователей.
Кроме усердных жертвователей при возобновлении храма, по мнению Ф. Елеонского, достойны благодарной памяти и имена мастеров Корниловского завода Александра Ивановича Краковского и Семена Антипыча Тимофеева. Спасо-Бочаринская церковь имела и иконописцев, и столяра-образцовых по искусству, по трезвости, постоянному труду, по честности, усердию к храму и нежадности к церковным деньгам, именно: Елпидифора Константиновича Канторского, Василия Филипповича Пасхина и Петра Александровича Михайлова, известного иконостасного мастера.
