на переформирование в сентябре 1942 года он «на самолетах МиГ-3 и Як-1 произвел 115 боевых вылетов». Но уже к 28 января 1943 года штаб исаевского авиаполка запротоколировал у него 213 боевых вылетов на поле боя (на разведку – 34, на прикрытие своих войск – 18, на штурмовку – 64, на сопровождение бомбардировщиков – 29, на перехват самолетов – 4, на спецзадания и связь – 64). Результат вполне достойный, так как можно было не возвратиться на свой аэродром уже после первой встречи в воздухе с немецкими «экспертами».
Штурмовыми действиями им было уничтожено до 120 вражеских солдат и офицеров, 38 автомашин с грузами, 18 зенитных установок, 15 железнодорожных вагонов, повреждено и уничтожено 6 паровозов и 1 немецкий танк.
Участвуя в 28 воздушных боях, Александр Голубев лично сбил два самолета противника (20.04.42 г. – один Ме-109, 18.08.42 г. – один Ме-110). За эти боевые заслуги 19 февраля 1943 года командованием Северо-Кавказского фронта он был награжден (приказ СКФ от 19.02.43 г. № 051/н) орденом Красного Знамени.
В авиаэскадрилье Покрышкина Александр Голубев также был на хорошем счету, и Александр Иванович выбрал его своим ведомым.
10 апреля 1943 года, на третий день пребывания авиаполка Николая Исаева на Северо-Кавказском фронте, он не возвратился с боевого вылета, что и отмечено в «Журнале боевых действий полка». Однако в приказе командира 16-го гиап от 23 апреля № 31 указана дата гибели Александра Голубева 9 апреля. Те же данные записаны и в приказе ГУК НКО Союза ССР № 0172/пр. от 30 мая 1943 года, в котором большое количество летчиков ВВС КА, «погибших в боях против немецко-фашистских войск», исключалось из списков Красной армии (в том числе и пилоты 216-й сад – Науменко, Горохов, Бережной и Безбабнов). Учитывая, что приказ писался в штабе исаевской части спустя две недели со дня невозвращения пилота с боевого вылета – ошибка вполне вероятна. Место гибели Александра Голубева осталось неизвестно. О гибели сына командование части известило его маму – Клавдию Петровну Голубеву, проживающую в Коломенском районе Московской области.
В своем последнем вылете он летел ведомым у командира 1-й аэ 16-го гиап гвардии капитана Покрышкина, но, как заметил в послевоенных мемуарах Александр Иванович, Голубев, «увлеченный атакой по бомбардировщикам, не заметил моего энергичного разворота на выручку пары из звена Паскеева, оторвался от меня или продолжал атаки на Ю-88. Тут, видимо, и прихватили его «Мессершмитты».
Чуть больше чем через год после этого воздушного боя, 12 июня 1944 года, командир 7-го иак генерал-майор авиации Утин, непосредственный командир уже дважды Героя Советского Союза гвардии подполковника Покрышкина, скажет применительно к гипотетически подобной ситуации, возникающей в воздушном бою: «Ведомый, безусловно, отвечает за безопасность ведущего, но и ведущий должен отвечать за безопасность ведомого. Если ведущий теряет своего ведомого, да еще нескольких, немедленно расследовать. Не умеет водить пару – ставить ведомым, если же бросает товарища в бою – судить как труса». Кремень – командир авиакорпуса, его б слова – в Боевой устав авиации; командир 16-го гиап Николай Исаев по сравнению с ним ангел. Он не заметил «потери бойца» в этом боевом вылете и причины, ее
