ответил мне просто и прямо, при этом слегка приподняв шляпу:
– Да, синьор, моя мать.
Его наивный и неожиданный ответ глубоко тронул меня – куда глубже, чем я показал. В душе моей закипела горькая обида: почему, о, почему же моя матушка умерла так рано! Почему я так и не познал священной радости, которая, казалось, исходила от всего облика простого моряка и светилась в его взгляде? Почему я должен навсегда остаться один и всю жизнь нести на себе проклятие женщины, повергающее меня в прах и пепел безысходного отчаяния? Наверное, лицо выдало мои мысли, поскольку капитан участливо спросил:
– Синьор лишился матери?
– Она умерла, когда я был совсем ребенком, – коротко ответил я.
Сицилиец молча затянулся сигаркой – это было безмолвие искреннего сочувствия. Чтобы избавить его от замешательства, я произнес:
– Вы говорили о Терезе. Кто она такая?
– Ах, хороший вы задали вопрос, синьор! Никому не известно, кто она. Она любит Кармело Нери – вот и все, что говорят. Она такая нежная, такая хрупкая, словно пена на гребне волны. А Кармело… Вы видели Кармело, синьор?
Я отрицательно покачал головой.
– Вот и хорошо! Кармело – огромный, грубый и черный, словно лесной волк, сплошная шерсть и когти. А Тереза… Ну, вы видели облачко на ночном небе, проплывающее мимо луны и озаряемое золотистым отблеском? Тереза именно такая. Она маленькая и хрупкая, как дитя, у нее вьющиеся волосы, и нежные умоляющие глаза, и такие крохотные, слабые белые ручки, что и хворостину не смогут переломить. И все же с Кармело она может делать все что угодно: она единственное слабое место и светлое пятно в его жизни.
– Интересно, верна ли она ему? – пробормотал я отчасти про себя, отчасти вслух.
Капитан воспринял мои слова с некоторым удивлением.
– Верна ему? О Боже! Но ведь синьор ее совсем не знает. Был в банде Кармело один красавец-головорез, смельчак, каких свет не видывал. Он с ума сходил по Терезе и повсюду следовал за ней, как побитая собака. Однажды он застал ее одну, попытался обнять, а она выхватила у него из ножен кинжал и пырнула его, словно маленькая взбешенная фурия! Тогда она его не зарезала, но Кармело сделал это позже. Подумать только, такая хрупкая женщина, а внутри сущий дьявол! Она похваляется тем, что ни один мужчина, кроме Кармело, не коснулся даже локона у нее на голове. Да, она ему верна, и это тем более прискорбно.
– И что же, вы думаете, она его не обманывает? – спросил я.
– Нет-нет, ибо неверная женщина заслуживает смерти, но все же жаль, что Тереза беззаветно любит Кармело. Такого человека! Когда-нибудь жандармы его поймают, потом его до конца дней сошлют на галеры, а она умрет. Да, можете быть в этом уверены! Если только горе сразу же ее не прикончит, она покончит с собой, это уж точно! На вид она хрупкая и нежная, как цветок, но душа у нее крепка как сталь. Она и в смерти пойдет своим путем, так же как и в
