на доску. – Мне пора собираться в школу.
Отец задумчиво кивнул.
– В этот раз ты почти дотянул до эндгейма, – сказал он. – Скандинавская защита, хотя каламбур получился и отменный, тебя подвела. Ты же знаешь, что я отлично умею её обходить.
– Отец, ты обходишь любую защиту, – сказал я. – Не знаю, удастся ли мне когда-нибудь тебя одолеть.
– А как же, – ответил он. – Все Бельмонты однажды побеждают своих отцов. Мне было 19, когда я впервые обыграл твоего дедушку. Это был великий день – пятница, конечно же.
Я за пару глотков допил чай.
– Хотел бы я, чтобы ты сыграл разок с Эдвином, – сказал я. – Вот это была бы игра.
– Не сомневаюсь, – ответил он.
Эдвин всегда нравился папе, а папа Эдвину. Потому что Эдвин был единственным, кто приходил в такой же восторг от его «доли», как и сам папа. Он каждый раз расспрашивал отца об этом, и отец не устоял.
«Ты должен попробовать чай отца», – сказал голос у меня в ухе.
– Что? – удивлённо переспросил я.
Отец приподнял бровь.
– Грег, с тобой всё в порядке?
– Да… хотя не уверен, – сказал я. – Мерещится всякое. Слишком рано встал, наверное.
Отец задумчиво кивнул, глядя на свой фиолетовый чай. Я знал, что голос живёт только у меня в голове. И я не сомневался в том, что отец прав насчёт побочных эффектов его нового чая, потому что такое уже случалось и раньше. (Однажды из-за нового мыла моё лицо позеленело на целую неделю.)
Я, конечно, люблю пробовать папины новинки, но не скажу, что жить без них не могу. И поэтому до сих пор не понимаю, зачем я сделал то, что сделал. Может быть, голос в голове был слишком убедительным. Ну или то, что я ещё никогда не видел ярко-фиолетового чая.
Как бы там ни было, я будто случайно оттолкнул своего короля, и он сшиб несколько папиных фигур, отчего они скатились на пол.
– Ой, прости, – сказал я.
– Нестрашно, – ответил отец, наклоняясь, чтобы собрать их.
Я быстро схватил его чашку, сделал два больших глотка и быстро поставил её назад, пока он не выпрямился.
Чай вспыхнул у меня во рту.
Не в прямом смысле, конечно. Но такого чая я ещё никогда не пробовал. Он был острым и кислым, почти противным и от него во рту всё онемело. Я уже пожалел, что тайком выпил его, но было поздно.
– Мне пора, – сказал я, стараясь совладать с онемевшим, неуклюжим языком. – Пойду собираться в школу.
Отец улыбнулся и кивнул. Если бы я знал, что вижу его улыбающимся практически в последний раз, то улыбнулся бы в ответ. Я бы остановился и постарался запомнить его улыбку, а не шмыгнул бы в свою комнату, как самый последний гвинт.
Глава 5
В которой Грег и Эдвин гарцуют и резвятся на цветочном лугу
Фотография размером 8х10 была прилеплена к моему ящичку.
