Борисом и младшим Глебом. Глебушке было всего пять лет, и Татьяна вела его за руку.
Елене, старшей дочери Бориса Николаевича, с мужем и двумя девочками, выделили комнату в другой коммунальной квартире, а Татьяна решительно заявила: «Папу я не оставлю!»
Сначала Борису Николаевичу с Наиной Иосифовной выделили было восемнадцатиметровую комнату в этой же квартире, но, учитывая благородное желание младшей дочери, комнату им дали соседнюю, пятидесятичетырехметровую. Тут крылся тонкий расчёт: по восстановленным советским законодательствам норма на человека составляла девять квадратных метров. Если площадь была меньшей, жилец имел право становиться на очередь по улучшению жилищных условий. По счастливой случайности, в квартире в 3-ем Социалистическом тупике как раз оказалась свободной пятидесятичерехметровая комната.
Валентина Ивановна искусно провела делегацию по заставленному шкафами и всевозможным хламом коридору – как опытный лоцман судно между рифами – и столкнулась с не менее многочисленной толпой жильцов, любопытно взирающих на прибывших.
– Ордер на комнату! – подняла Валентина Ивановна над собой документ, как парламентёр белый флаг, понимая, что без него их не пустили бы даже на порог квартиры.
– Это к Вовчику, – глубокомысленно изрёк Софокл, куда-то юркнул, поскребся и зашептал в приоткрывшуюся дверь.
Через несколько минут к делегации вышел местный пахан Вовчик Железо в майке, заправленной кое-где в брюки.
– У нас ордер на комнату! – объявила ему Валентина Ивановна, потрясая своим стягом.
Вовчик Железо окинул оценивающим взглядом «дамочку», не спеша взял протянутый ему ордер и стал внимательно его изучать.
В это время обитатели квартиры вдоволь пялились на вновьприбывших: странным образом они казались им как будто знакомыми. Дело в том, что ни газет, ни журналов из-за их дороговизны в этой квартире, за исключением, может быть, Хариты Игнатьевны, не покупали и не читали, телевизор не смотрели: у Ниловны он сломался много лет назад и ей не на что было его починить, Серёгиной смотреть было совершенно некогда, Софокл свой «ящик» давно пропил, а у Ольги и Ирины телевизора не было принципиально – они были духовные и читали книжки. Поэтому семью Ёлкина в лицо не знали, а о распоряжениях нового президента относительно прежнего не слышали. Только мадам иронично-удивлённо оглядывала экс-царствующее семейство, дымя сигареткой.
Чук и Гек, толкаясь и перешёптываясь, нагло рассматривали Бориса Ёлкина-младшего в аккуратном костюмчике, а тот, в свою очередь, бросал высокомерные взгляды на эту оборванную «мелюзгу».
Наконец Вовчик Железо вернул ордер «дамочке», снова скользнув взглядом по её формам в обтягивающем брючном костюме – такие были в его вкусе, – блеснул фиксой и дал резолюцию:
– Железно! – Потом, обращаясь к жильцам, саркастически спросил: – Ну что, братва, приютим у себя бывшего президента Российской Фэдэрации Бориса Николаевича Ёлкина?
Жильцы
