этого перспективного работника.
– Владимир Владимирович, – обратился к Паутину Борис Николаевич, меняя тему разговора, – я вот чего думаю: кого вместо меня-то тут снарядить, понимаешь? В моё отсутствие, так сказать. Пока я буду в девяносто шестом другие пути развития разрабатывать. Чтобы страна не заметила? А то спросят: куда это президент наш подевался? И что вы тогда ответите?
Паутин принял это как шутку и решил подыграть патрону.
– Это дело поправимое, Борис Николаевич, – сказал он. – Можно найти вашего двойника и посадить на трон. Народ не заметит подмены.
– А как же мой… дефект? – Ёлкин поднял левую руку с недостающими пальцами.
– Оттяпаем, Борис Николаевич, – не моргнув глазом, ответил Паутин.
– Как оттяпаете? – насторожился Ёлкин.
– Борис Николаевич, дело государственной важности же!
Ёлкин искоса уважительно посмотрел на Паутина. Помолчав, сказал:
– Ну… если государственной важности… Тогда конечно.
Для такого ответственного задания, какое намечалось на утро вторника, Геньке Безмозглому на заправку его SОНЬКИ завхоз Кремля Павел Бородкин выделил восемьдесят литров водки «Абсолют». Правда, водку Геньке выдали не на руки – слишком рискованно, – а сказали, что всё будет в лаборатории.
Понедельник до обеда Гений Иванович возился со своим агрегатом: выверял приборы, продувал змеевики, осматривал ёмкости. Дело всё-таки предстояло серьёзное: самого президента на его SОНЬКЕ прокатить! Чтобы всё было в ажуре.
Рядом сновали и суетились всякие башковитые, тщательно следя за генькиными манипуляциями и не теряя надежды постичь тайну сибирского умельца. Но Безмозглый только посмеивался про себя: во нагнали-то со всей страны! Все в белых халатах, очки понацепили, говорят какие-то слова непонятные и в каждую дырочку заглядывают. Да фиг с ними!
В углу лаборатории, у окна, завешенного черными светонепроницаемыми портьерами, Генька намётанным глазом определил несколько фирменных коробок с водкой «Абсолют».
– Чего, топливо подвезли? – довольно оскалил он зубы, кивнув на коробки.
– Да, Гений Иванович… – растеряно сказал самый очкастый среди башковитых: вместо стёкол у него были толстые линзы. – Неужели действительно ваше сооружение на этом будет работать? – недоверчиво спросил он.
– Моё «сооружение» только на этом и работает! – заносчиво сказал Генька и подошел к коробкам.
Восемьдесят бутылок настоящего «Абсолюта»! У Геньки заныло под ложечкой.
В обед ему строго налили всего лишь сто граммов водки. Он их тут же опрокинул, крякнул и по привычке занюхал это дело рукавом – хотя стол перед ним был полон всевозможных яств. Но, только вдохнув запах своего видавшего виды пиджачка, пропахшего табаком и селёдкой, Генька приступил к чёрной икре.
– Ё-моё, –
