туфель тебя не очень смутят?
– Извиняюсь, опять увлёкся,– очень вежливо вклинился в разговор подошедший к ним Жуканов, одетый в чёрный костюм из плотной ткани.– Да нигде я почти не наследил. Я, Василий Захарович, пару раз прошёлся туда и обратно. И всё!
– Игорёша, – игриво погрозил толстым и розовым пальцем Жуканову начальник Следственного Комитета при Окружной прокуратуре, майор юстиции Растороп,– будешь тут разгуливать, как слон, найдём другого следователя на это дело. А тебе отличаться надо. Пора! Ты же знаешь, как я скажу, так и произойдёт. Завсегда меня поддержит даже самое главное начальство. Основные командиры к моему голосу прислушиваются. Мой голос – почти что, песня соловья в хоре… лягушек.
– Обижаете, Василий Захарович, и не по делу,– наигранно потупил взгляд Жуканов.– Я тоже хочу быть соловьём, как вы… господин майор юстиции. А тут, увлёкся. Сами понимаете… товарищ майор. Я очень хочу, чтобы вы мне это дело поручили.
– Ты мне тут, брось, лейтенант Жуканов, то товарищем меня обзывать, то… господином.– Растороп понимал, что молодой следователь очень продуманный субъект и карьёру делает, что называется, сразу же, что называется, с марша в бой.– Всё в моих руках и… даже ты. Но мне одно кажется… на счёт твоей личности. Ты всегда говоришь правильно, но не очень-то откровенно.
Растороп сейчас, в очередной ответственный момент, чувствовал себя очень мудрым и, при том, скромным и лояльным начальником. В принципе, так и было. Кое-что он знал и умел.
– Напрасно вы так про меня думаете, товарищ майор… Я следователем прокуратуры мечтал быть всегда, им и умру. Даже в самые крутые отделы, в МВД, не тянет на оперативную работу. Здесь – моё… И я хотел бы сам…
– Ты ещё в нашем деле не «сам», а маленький «самёнок». Если я и говорю тебе обидные слова, то для пользы дела… Ты, знаешь, поспрашивай более старших своих коллег, много ли я там с ними беседы веду и панибратствую. «Здравствуйте» и «до свидания» – и вся суета. А по делам текущим и служебным со всякими и разными веду беседы культурненько и пристойненько… без обид. С бездарями, простите, обниматься и горилку пить не намереваюсь.
– Да. Я знаю, Василий Захарович, что на вашем счету много сложных раскрытых дел.
– На моём счёту… пятьсот рублей в банке… стеклянной пол-литровой, да нервные болезни, и сердце уже не так громко стучит, как в молодые годы,– Растороп не стал распаляться, но воспитывать Жуканова не прекратил.– Кто его знает, может быть, сыщик и должен быть хитрым выскочкой, героем наших мутных дней, таким, как… Павка Корчагин. Впрочем, уверен, что ты даже и не слышал о таком литературном персонаже.
– Слышал, конечно. Это танкист,– убеждённо заявил Жуканов.– Погиб, вроде как, под Ржевом в Великую Отечественную войну.
– Если бы у меня было много времени, товарищ лейтенант, то я очень громко бы и настойчиво рассмеялся. Но занят… Сам видишь, перед нами натуральный труп, а не… Но ты понял.
