никогда он её такую не видел; ровно как и тот взгляд, которым она одарила его до этого. Всё больше он убеждался, что перед ним сейчас совершенно другой, незнакомый ему человек. И как говорить с ним, что самое страшное, – он не знал. А решать что-то надо было. Не она сидит перед ним, прикреплённая к стулу.
«Но неужели, – подумал он, – неужели она, действительно она всё сделала это? Только потому, что я выбрал не её? Действительно она?.. Не могу… поверить в это».
– Ты тупой идиот! Это – то чувство, от которого не отвлечься! Особенно если это длится так долго! – Переведя дыхание, Келли с безумным взглядом покачивалась из одной стороны в другую. – Тебя так легко поставить в беспечность! – уже тише сказала она. – Всего-то надо было немного приврать – и ты поверил! – с мерзостью она глянула на него. – Ты даже не спрашивал, кто он, откуда, сколько ему лет, ничего! Ты поставил себе, как и всегда, невидимую галочку и всё! Проблема решена! Настолько тебе плевать! Ибо я была для тебя всегда лишь проблемой! – Девушка вновь кричала, по щекам скатывались назойливые слёзы. – И это факт, что ты даже ни о чём не поинтересовался у меня тогда! Тебе было плевать!
Упав на пол, Келли горько заплакала, вновь спрятав своё лицо. Она дрожала от охвативших её рыданий, такая несчастная, безумная от своего горя, как единственный трепещущий лист, не упавший с ветки в позднюю осень. Девушка убивалась в своём несчастье перед ними, ничего непонимающими, напуганными, ещё не до конца пришедшими в себя, особенно после услышанного.
Не скрывая при этом своего удивления, Барбара, несмотря на боль в голове, сидела с открытым ртом. Никогда такого она ещё не видела, в целом для неё подобные проявления чувств было чуждым. Хоть никто и не знал этого…
В смятении Том отчасти признался себе, что Келли права, оттого он чувствовал себя раздавленным, ибо всё это было ужасно.
«Я не могу сказать слова против… Неужели… я действительно так ужасен?.. Она ведь… Она ведь, и правда, п-права..?»
– Ты избавился тогда от меня… – через ладони всхлипнула Келли. – Ты бросил все мои чистые, открытые чувства… Ради этого!
Внезапный крик напугал пленников. Со злобой глядя на Томаса, Келли указывала дрожащим пальцем на шокированную Барбару. Последняя в ужасе, смешанном с шоком, смотрела на палец, что тыкал в её сторону. Неужели это про неё – считала Барбара – как такое могло быть?
– Да! Ради ЭТОГО! – с мерзким отвращением прошипела девушка, уже глядя на его будущую жену. – Ты променял всё на пару дойных сисек побольше! – Келли медленно поднялась, подходя к перепуганной пленнице. – Ради мерзких ботоксных губ! Ради округлого зада, который она накачала, наверняка приседая на чужого дружка! – слащаво сказала она, качая головой в знак согласия своим словам, хотя на деле испытывала величайшее отвращение не только от своих слов, но и от девушки впереди себя в целом.
Не выдержав, Том накричал на неё:
– Как ты смеешь так говорить о моей женщине?!
