горсть монет – откуп для чертей. Всё, дело сделано! Теперь – главное не оглядываться. До ворот оставалось совсем не много. Меня не покидало отвратительное ощущение, что за мной кто-то следит. Проверить я не могла. Заговор очень сильный, нельзя же всё испортить. Мне кажется, позади слышны чьи-то. Или это ветер? Господи, пусть это будет ветер! Вот они, ворота! Граница, разделяющая мир живых и мертвых. Теперь я в безопасности!
Я захлопнула входную дверь и поспешила в ванную отмывать кладбищенскую грязь. Бурая вода и мыльная пена с журчанием стекали в раковину. На часах было двадцать минут четвертого. Надо хоть немного поспать, завтра на работу. Я переоделась в уютную пижамку и отправилась в кровать.
Проснулась я от странного звука. Что и кому от меня надо? Я села в кровати. Стучали по стеклу.
Я одернула штору и в окне увидела… Сашу!
От ужаса я не могла ни пошевелиться, ни закричать, потому что это был не мой Саша. Это был Кузнецов Александр Семенович, 89-ого года рождения. Он больше не улыбался, как на фотографии. Его синеватое лицо с похоронным венчиком на лбу в свете уличного фонаря казалось особенно жутким. В руках мертвеца что-то блеснуло. Моё кольцо. Приворот сработал. Только я приворожила не того.
Вережников Алексей / @vyrdalak47
13 апреля 1983 года, Горький.
Запах весны уже основательно пропитал прогретый солнцем воздух. Тонкие ручейки чудными узорами стелились по асфальтированным тротуарам. Птицы заливистым щебетанием приветствовали коронацию весны. Но двум сотрудникам милиции было не до буйства природы, просыпавшейся от зимней спячки.
Несмотря на обеденный перерыв, сержант Петр Иванович Свердлов и его молодой помощник Андрей Симонов сидели в кабинете, склонившись над стопкой картонных папок. На одной из них было отпечатано строгим шрифтом «ДЕЛО». Рядом красными чернилами прописан от руки номер 113.
Содержимое этой папки не давало покоя обоим коллегам.
– Двое пропавших школьников, Симонов. Мальчик и девочка. Прошло без малого три недели после открытия дела. А у нас ни хрена нет! – сквозь зубы цедил сержант, нервно дымя «Примой».
– Иваныч, кажется, уже не двое… Час назад передали с корреспонденцией заявление о еще одном пропавшем ребенке. Из той же школы.
– Бл-кхе-екрасно! – почти выругался старший. – Что делать будем? Наружка вокруг этой школы выставлена. И за две недели парни не обнаружили ничего подозрительного. Неужто «ростовский синдром» добрался до наших краев, и у нас тут завелся свой «Красный Потрошитель»?
– Тут кое-что еще… – задумчиво произнес Симонов, копаясь в бумагах. Он протянул мятую, пожелтевшую от старости записку. В заглавии было напечатано «Донесение». Без указания отправителя, но отмечен получатель: Свердлов П. И.:
«Издательство 1937 год».
Дальше отрывисто, зеленым карандашом накарябано:
