Этой замарашке нынче и впрямь уже достаточно бед перепало. – Ну вот. – Он потер ладони. Теперь, когда отпала необходимость держать глупую девчонку, обе руки были свободны. – Поглядим, стало быть, твой товар. Топоры показывай, гвозди…
Сговорившись с седоусым торговцем, Мажуга отвязал цепь от кольца и замкнул на своем ремне.
Когда они с Йолей вышли из лавки, четверка, явившаяся с ними от управы, развернулась навстречу. Мажуга понял, что глядят не на него, а на новенькую блестящую цепочку, и, чтобы отвлечь внимание от воровки, бодро объявил:
– Кое-что разузнал!
Капюшоны качнулись в его сторону, глаза в круглых прорезях холодно поблескивали.
– Вон прилавок, там тетка обычно грибы продавала. Нынче утром не явилась. Мыслю так: она случайным свидетелем покражи оказалась, и вор ее того, прикончил.
Цепь брякнула, и, пока девчонка не сболтнула чего лишнего, Мажуга сказал:
– Йоля, ты же знаешь, где эта тетка живет? Веди нас к ней.
– Зачем цепь? – вдруг спросил призренец.
– А дура она, вот и приходится с ней так, чтобы не потерялась в большом городе, – спокойно пояснил Мажуга. – Йоля, деточка, не стой, веди нас.
Перед призренцами все расступались – и на торговой улице, и после, когда Йоля привела их в нищий квартал двумя уровнями ниже. Здесь и света было поменьше, и воздух спертый – в таких местах вентиляция едва работала. В грязи копошились оборванцы, к тусклым лампам поднимался вонючий дым дурман-травы. Стоило появиться стражам порядка в островерхих капюшонах, улица пустела, даже обкурившиеся нищие в лохмотьях – и те старались уползти в тень и забиться в щели, укрыться. Призренцы на ходу приглядывались и принюхивались, капюшоны так и ходили вправо-влево.
Йоля провела мужчин по темным переулкам и наконец указала дыру в стене, перекрытую хлипкой конструкцией из гнилых досок, которую дверью назвать-то было стыдно:
– Здеся вот.
Мажуга отступил в сторону – дескать, делайте чего хотите. Старший призренец толкнул дверь, осторожно заглянул. Обернулся и кивком позвал своих. Мажуга сунулся следом, встал на пороге. Курчан топтался у него за спиной. Внутри было темно, призренцы достали фонарики – в узеньких лучах света показалось нутро убогой дыры, которая служила жильем своре малолетних воришек. Посреди комнаты лежало грузное тело. Торговка грибами. Застрелена в упор. Поодаль еще два мертвых, помельче, – сотоварищи Йоли, конечно.
– Проверьте пули, – посоветовал Мажуга, – я думаю, они из того пистолета, что был у пушкаря убиенного, ну, того, что утром мы ловили.
– Проверим, – глухо ответили из темноты.
– Ну так мы пойдем, что ли? Теперь вам тут разбираться, а если какие вопросы – цех пушкарей ответит. Самоха из управления цехового. Так, что ли?
Призренцы не отзывались, они шарили по углам, переворачивали корзины со слизневиками, искали улики.
– Идем, Курчан, – позвал Игнаш, – нам здесь делать нечего.
