Потом были слышны лишь скрежет и треск, тварь пробиралась среди фабричного оборудования, отыскивая людей. Нашла – кто-то отчаянно закричал и потом уже выл не смолкая. Захлопали крылья, в темном небе пронесся сгусток мрака, внутри которого кричал человек. Теплое и мокрое упало Йоле на лоб, скатилось по щеке, коснулось уголка рта, растеклось. Йоля ощутила привкус крови на губах. Села, обхватила колени руками и заплакала.
Когда начало светать, Йоля пошла к фабрике. Она совсем не боялась – тварь приходит ночью, вернее прилетает, потому и следов не остается. Фабричных Йоля тоже не опасалась: вряд ли кто-то пережил прошлую ночь. Страх уничтожил всех.
Посреди двора лежал человек с развороченной головой. Стараясь не смотреть на труп, Йоля подкралась к воротам, заглянула. Она искала воду, потому что умирала от жажды и едва могла соображать. В широком проходе между оборудованием пришлось то и дело переступать через обломки и разбросанный инструмент. Серый сумеречный свет лился сквозь громадную прореху в кровле, и все казалось серым в этом свете – сломанное оборудование, опрокинутые тележки, распростертые в неестественных позах тела… даже обильно разлитая кровь, и та казалась серой.
Йоля отыскала баклагу с водой и долго пила, после этого мысли немного прояснились. Теперь ей нужно было позаботиться об оружии. Нашлось немного – дробовик, горсть зарядов к нему да двуствольный «шершень» с парой патронов. Йоля старательно обыскала тела, рядом с которыми подобрала стволы, но больше ни единого патрона не смогла найти. То ли взбунтовавшиеся рабы успели расстрелять все, что было, то ли просто не знали, где охрана держала запас. Преодолевая тошноту, Йоля снова и снова обшаривала драную одежду мертвецов – тщетно. По чужим карманам лазить – дело знакомое, но она привыкла иметь дело с живыми людьми, а тут жутко изуродованные мертвецы. Тела были изломаны, раздавлены, одного тварь разодрала едва ли не пополам. Наконец Йоля не выдержала и выблевала все, что выпила. Потом отдышалась, собралась с силами и дошла до дальнего конца прохода, где над печью был устроен здоровенный котел для кипячения чензира. Здесь уже тел не было – люди прятались там, где тесно, куда ночному страху трудней добраться, но и так не спаслись. А тут – широкий проход, по которому подкатывали цистерну, чтобы заполнить ее из котла. Йоля подобрала кусок каната, привязала к тележке – в ней возили куски породы, – забросила в кузов скудную добычу, впряглась и покатила к выходу.
Когда девушка вернулась в ущелье, Киря курил.
– Дядька, тебе на ноги нужно палки привязать, чтобы срастались ровно. Давай займись сам, – деловито велела она. – Потом мы тебя в эту таратайку погрузим. В цех тебя свезу.
– На кой некроз это, дочка? – уныло спросил Киря. – В дыре нужно по ночам прятаться, пока отряд не приедет. А как появятся, так тика́ть с ними не медля. Ты бы лучше пожрать привезла, а?
Йоля молча глядела на него.
– Чего смотришь? – Киря смутился, опустил глаза и стал копаться в дощечках
