груди. В кулаке длинный нож с истончившимся от постоянного затачивания клинком. Мажуга потрогал – острый, как бритва.
Пара ящиков оказалась сдвинута с места – похоже, Птаха с мордастым дали сопляку и его дружкам начать «работу», а потом навалились, когда воры занялись делом и не глядели по сторонам. Да и куда глядеть в запертой комнате? Что ж, грамотно сработано…
– Ну, насмотрелся? – спросил с порога Самоха. – Идем, нечего тут торчать зазря. Слышь, Игнаш, я чё скажу – если Птаха всех переловил, так выходит, зря я тебя сдернул с места-то.
– Ну, зря так зря. Мне чужого не надо, ты только с Асташкой утряси насчет трубы его, тем и обойдусь.
– А, лады. – Самоха снова зевнул. – Я ждал, ты станешь обижаться, что зря звали.
– Не стану. Слушай, дыра-то в стене по-прежнему осталась открыта, не влез бы кто еще.
– Ох, верно! – Управленец тут же озаботился. – Это я не подумал. Все никак не пробужусь толком. Это ты правильно говоришь. Щас кого-нибудь пришлю, чтобы покараулил, кто имеет право здесь быть. Ну, идем, что ли, в Птахино логово?
На лестнице Самоха ткнул толстым пальцем в грудь охранника – того, что курил, – и приказал:
– Живенько беги наверх. Скажешь, Самоха велел Харитона вызвать. Пусть бегом сюда мчит. Передашь – и сразу обратно. Понял? Бегом он чтобы мчал! И ты бегом давай!
– Усё понятно!
– И гляди не кури здесь!
Парень, прыгая через две ступеньки, умчался – знал, что провинился, и теперь выказывал рвение. Самоха поглядел ему вслед, потом на всякий случай состроил злобную гримасу и уставился на второго бойца. Тот, хотя и не был ни в чем уличен, потупился, без нужды вертя в руках обрез. После этого Самоха затопал вниз. Уже входя в коридор следующего этажа, объяснил:
– Поганый народ эти каратели. Разболтались наверху, отвыкли от порядка. Вот двое, вишь, здесь случились, их к делу приставили, а они – курить! Таких ежели не припугнешь, службы толковой от них не жди. Нам сюда. – Самоха толкнул дверь. – А, заперся… Эй, Птаха, отворяй! Хвастайся добычей!
Щелкнул замок, мордастый пушкарь Пашута распахнул створку и посторонился, впуская пришедших.
Мажуга оглядел логово дознавателя – голые кирпичные стены с отдушинами вентиляционной системы, массивные деревянные стулья с высокими спинками и подлокотниками, на стене сбитый из толстых досок косой крест, столы с разложенными инструментами, лохань с водой, несколько ведер… С потолка свешивались ржавые цепи с крюками. На кресте и креслах болтались жесткие ремни. Мажуга втянул воздух и ощутил едва заметный запах свежей крови. Камера пыток, что ли? Весело работает пушкарский дознаватель. Или это для виду только? Чтобы арестованный проникся правильным чувством и сам запел, не дожидаясь, пока его прижмут как следует?
Сам Птаха стоял в глубине комнаты на четвереньках и разжигал угли в жаровне. Рядом с ним к креслу был пристегнут ремнями пленник – пацан лишь немногим старше того, что валялся на складе. Вид у воришки был жалкий, он оглядывался и
