style="font-size:15px;"> – Почему-то сразу вспоминается «воспитательная лекция» в детском саду по поводу русских и украинских имён Ирины Фарион, широко ныне известной русофобки и депутата Верховной Рады от партии «Свобода». Помнится, она учила ребятишек заменять русские имена на украинские.
– Кстати, едва ли не больше австрийцев и поляков над украинизацией Юга России поработала Советская власть. Тогда это называлось «коренизацией». Дошло до того, что донецкие шахтёры пожаловались Сталину: мол, не осталось практически ни одной русской газеты, и нам, русским рабочим, живущим в Донбассе, нечего почитать на родном языке!
– То была поддержка национального самосознания народов, населяющих российскую империю. Что в этом плохого?
– Скорее то было стремление интернационалистов ослабить русских как народ имперский, державный. Страну-то собирались метнуть в пожар мировой революции, где сгорели бы все. Потом, конечно, к началу 1930-х одумались, поняв: такая политика ведёт к разрушению страны. Но за эти годы украинизация Малороссии очень сильно продвинулась. Третья волна началась в 1991 году. При поддержке взявших Кремль либералов. Я отлично помню, что говорили деятели из окружения Ельцина. У них была установка: чем агрессивнее будут националистические режимы в странах, возникших на развалинах СССР, тем больше гарантий, что мощное евразийское государство не возродится. Начиная с Кравчука, практически все президенты Украинской республики были националистами – твердокаменными или пушистыми. Не важно. Достойно изумления другое: при столь жёсткой массированной атаке на русских остались ещё миллионы людей, ощущающих себя русскими, хранящих свой язык и культуру! Независимо от крови, между прочим.
– Это личное наблюдение, почерпнутое от общения с людьми?
– Да. Кстати сказать, я заслуженный работник культуры Автономной республики Крым. Стал им в 2009 году за активное участие в Ялтинском телекинофоруме «Вместе», о котором «Литературная газета» много пишет. На Украине шли спектакли по моим пьесам. Помню, когда в Харькове была премьера «Халам-бунду», меня пригласили на телевидение. В прямом эфире ведущие спрашивали меня по-украински, потом сами же переводили вопросы на русский, а мои пространные ответы не переводили. Я поинтересовался после эфира: что за цирк? Ответили: «Ну, мы же на Украине, украинский язык – государственный». «А почему тогда ответы не переводите?» «Зачем? Родной-то у нас – русский!» Кафкианская ситуация. Но понятно, зачем это делается: право на свою государственность надо мотивировать.
– А что, мотивация не может существовать без крена в национализм?
– Коммунисты считали, что может. Кстати говоря, точно так же считали и в Российской империи, определяя этническую принадлежность человека не по крови, а по вероисповеданию. Есть взаимоисключающие теории этноса, но есть и историческая практика. Объединили фламандцев с французами в одно государство под названием Бельгия. Ну, и что, разве фламандцы и французы превратились в условных бельгийцев? Нет,
