происходило за окнами. А вездеход между тем, проскочив участок дороги, пролегавшей по окраине Измайлова, свернул на унылую бетонку, пробиравшуюся через густой лес. Было заметно, что те, кто ездил по этой дороге, предпочитали двигаться по обочинам, вместо того чтобы трястись по раздолбанным стыкам плит. Но в этот раз, однако, прошедший недавно дождь внес свои коррективы, и вездеход вынужденно запрыгал по грязному бетону. Толчки и тряска не произвели никакого впечатления на шефа, продолжавшего похрапывать в своем кресле. Антон же впервые в жизни видел в непосредственной близости от себя настоящий лес. Нет, конечно, их возили на лабораторные занятия в кусочек бывшего огромного парка, сохранившийся как раз на самом краю района. Но то был тщательно очищаемый и контролируемый людьми образец локальной экосистемы, а не дикий и опасный кусок природы.
Он отлично помнил, как в восьмом классе у них было особое занятие, на которое допускали только ребят, получивших медицинский допуск. Тогда под присмотром врача им, по пять человек за раз, разрешали снять защитную маску, чтобы вдохнуть нефильтрованный и неочищенный воздух. Ребята ужасно волновались, Антон старался держать себя в руках и делал вид, что ничего особенного не происходит, но постоянно замечал, как болтает ногами – привычка, которой за ним никогда раньше не водилось. Обычно молчаливая Анька Бурова трещала, как заведенная, а друг Ванька потом признался, что страшно потел. Он помнил, как ударили по нервам странные, непривычные запахи: мокрая земля, которую можно было видеть совсем рядом, что-то пахуче неуловимое, и запах собственного костюма, который, оказывается, вонял разогретым пластиком.
Каждая группа проводила без маски по пятнадцать минут – те, кто, конечно, мог это выдержать. Антону повезло – ничего, кроме внезапного зуда в носу и затяжной серии чихов. Закончилось все тем, что нос изнутри опух так, что он мог дышать только через рот. Но все это были мелкие неприятности по сравнению с тем же Ванькой, у которого начался массивный отек. Антон навсегда запомнил уродливую маску вместо лица друга и торопливую суету санитаров, тут же утащивших Ваньку в медблок.
Позже они все долго еще хвастались друг перед другом пережитыми страхами и болячками. В детстве Антон часто мечтал о том, как он будет исследовать окружающий мир, купаться в морях или озерах и дышать чистым воздухом высоких гор. После того урока все мечты такого рода исчезли сами собой. Им всем как будто сделали прививку от внешнего мира, от дикой жизни.
И вот неожиданно он пробирается в слабозащищенном вездеходе через настоящий лес, полный не только аллергенов, но и враждебной человеку жизни. Антон боялся признаться себе, но это его почему-то не пугало, а волновало и даже радовало – в однообразной череде будней появилось нечто новое, возбуждающее. Даже если его никогда больше не возьмут в бригаду, он уже не жалел о том, что согласился на эту работу. Кто еще из его друзей мог похвастаться, что видел вот так, своими глазами, мокрые кусты вдоль обочины, таинственные тенистые просветы между стволов деревьев, манящие неизведанным,
