сэр, я не могу сейчас все бросить.
– Кто сказал? Здесь я отдаю приказы.
– Может быть вы еще и значок мой заберете?
Я сильно раздосадовалась. Делать мне больше нечего как ходить к мозгоправу, мне это даже не нужно. Я в порядке, черт возьми!
– Эванесса, продолжишь в том же духе, заберу и значок. Послушай, я действую по протоколу. Существуют правила, нельзя нарушать регламент. С тобой, при исполнении служебных обязанностей, случилась травма. Город сделает все, что в его силах, чтобы сохранить своего детектива в хорошей физической и психологической форме. По мимо этого, что я скажу Оливеру? Да он с меня шкуру спустит, если узнает, что я оставил все как есть.
Мне все стало понятно. Для меня самой являлось лучшим выходом из ситуации – это посетить один раз психолога и убедить в том, что со мной все отлично.
– Как скажете, сэр.
Я развернулась и вышла. Уже в коридоре я услышала, как капитан возмущается:
– Можно подумать, она бросит это дело.
Это заставило меня улыбнуться. Он был прав, я не брошу расследование, только не теперь. Да вообще никогда. Не было ни одного дела, которое я бы не довела до конца. Скучные были, но ни одного брошенного.
Многие полицейские говорили про то, что долго это не продлится, со всеми случается грандиозный подвох. Кто-то где-то дал неверные показания или нечеткое описание – на этом может встать вся работа. Но я знала, у меня никогда не будет так, как у других. Я более умная и изворотливая. Да ни один коп не выжил бы в драке с животным из клуба, а у меня получилось. Мне жаль такое говорить, но никто из остальных детективов нашего отдела мне и в подметки не годится.
Я спустилась к криминалистам и стала ждать, когда меня обмажут порошком.
Как оказалось позже, неудачи вечно преследовать не могут.
– Есть частичный отпечаток.
Криминалист обработал место кисточкой и приклеил дактилоскопический скотч. Во мне возродилась надежда на скорейшее закрытие дела и мое восстановление. Отдел внутренних расследований отпустит меня на все четыре стороны, и я продолжу и дальше сражаться за справедливость и безопасность этого города, а именно ловить шлюх и мелких сутенеров, очищать улицы от дешевых наркотиков и иногда бить людей.
Я все так хорошо распланировала, но в лаборатории мне сказали, что не могут помочь, потому что хоть отпечаток и есть, но он частичный и не читабельный для базы данных. Все вернулось к тому, что я снова осталась у разбитого корыта.
Я поднялась наверх и села за свой стол. Более-менее пригодные для работы мысли в голову никак не шли. В основном я размышляла на тему «в какие игры играет кабельщик и что ему от меня нужно».
Если он связан с клубом, то в этом случае ему наоборот было бы выгодно от меня избавится.
«Что, во имя всего святого, происходит»?
Я уронила голову на руки и почти легла на стол.
Некоторые коллеги стали открыто пялиться на меня. Я же просто хотела быть наедине со своими мыслями. Я зажмурилась, делая вид, будто это всего лишь сон и ничего больше.
