склоненным над очагом. Фирфирдар как будто разговаривала с огнем. – Да. Они так и сказали. Что ты считаешь, будто наделен чувством юмора.
Густая тишина воцарилась в доме, когда отзвучали последние слова, сказанные резким тоном. Волоски на руках и затылке Рингила встали дыбом. Он подавил дрожь и уставился на сутулую фигуру в черном. Икинри’ска кружилась, как вода, вблизи от кончиков его пальцев…
Труп выпрямился. Отложил кочергу в тень у стены.
– Мы теряем время, – прошипела Фирфирдар. – Я тебе не враг. Будь оно так, ты бы уже там не стоял.
– Возможно. – Рингил не сбросил маску, но по его венам пробежала прохладная волна облегчения. Он позволил икинри’ска отхлынуть. – Но, пожалуйста, не вздумай твердить, что Темный Двор принимает мои интересы близко к сердцу. Я прочитал слишком много героических легенд, чтобы в это поверить.
– Легенды записывают смертные, запутавшись в деталях собственного мира, разыскивая смысл своих поступков, коего обычно нет. – Труп заковылял обратно к своему креслу у очага. – Тебе не следует придавать слишком большое значение подобным россказням.
– Выходит, моя госпожа, неверно говорить, что героям на службе у богов редко светит счастливый конец?
– Людям, которые носят на спине сталь и зарабатывают ею на жизнь, он достается редко. Было бы немного несправедливо винить в этом богов, тебе не кажется?
Рингил поморщился.
– Владычица Игральных Костей и Смерти жалуется мне на несправедливость? Вы разве не заметили, госпожа моя? Несправедливость в моде – последние несколько тысяч лет, по моим прикидкам, и до этого, скорее всего, тоже. Я думаю, маловероятно, что Темный Двор не приложил к этому руку.
– Ну, наше внимание, как известно, блуждает. – Было трудно распознать истинный тон этого шепчущего, шелестящего голоса, но, похоже, Темная Королева была позабавлена. – Однако сейчас речь о тебе, и это главное. Радуйся, Рингил Эскиат, – мы здесь, чтобы помочь.
– В самом деле? Госпожа Квелгриш дала мне понять, что дела смертных – игра, которой вы увлечены. Трудно радоваться тому, что тебя считают фигуркой на доске.
Тишина. Труп опять удобно устроился в объятиях кресла-качалки. Ногти его левой руки барабанили по деревянному подлокотнику, и звук напоминал перестук игральных костей в ладони.
– Квелгриш, она… прямолинейна по меркам Двора.
– То есть ей не следовало говорить мне об этом?
Огонь в камине тихонько потрескивал. Гил с беспокойством подумал, что тени, пляшущие на стене позади Фирфирдар, какие-то слишком уж высокие и бойкие, чтобы соответствовать скромному пламени в очаге, которое, предположительно, их породило. Да и очертания у них были слишком… отчетливые, чересчур напоминающие поднятые вверх морды с оскаленными челюстями, словно какая-то невидимая, неслышимая свора псов бесновалась и буйствовала там, во мраке за креслом Темной Королевы, только и дожидаясь, когда ее выпустят…
Очень медленно труп поднял обе
