style="font-size:15px;"> – Как ты только смог такую махину поднять, если слюни пускаешь, как баба? Подписывай и свободен. Не подпишешь сейчас и по-хорошему, будет позже, но уже не так ласково.
– Я выйду и построю все заново! – Сказал Северцев, поверив в тот момент в собственные слова.
– Ты уже построил Вавилонскую башню. Радуйся, что тебя обломками не придавило.
Он вздрогнул и поднял глаза. Мужчин теперь было четверо. Но того четвертого, в растянутом свитере, бледного и худого, видел он один.
– Узнал? – мужчина сделал шаг в его сторону. – Вижу, что узнал. Я переписал на тебя квартиру и машину продал, чтобы быть ближе к тебе. Теперь-то я все знаю, здесь глаза открываются моментально. А тогда верил. Веровал! – Он поднял указательный палец. – Но знаешь, я не держу зла. Человек по природе своей слаб и алчен.
– Чего застыл, убогий? Бери ручку или возвращайся в камеру.
Не говоря больше ни слова, Северцев поставил свою подпись в указанном месте.
Дверь кабинета распахнулась, вошел начальник милиции, но не один. Его сопровождали два амбала в белых халатах.
– Забирайте голубчика, – распорядился милиционер, – с утра с ним сладить не можем. Белая горячка у парня.
Он все понял. Сопротивление было бесполезным и могло лишь усугубить его положение. Да он и не сопротивлялся.
В больнице Анатолий почти не приходил в себя, не понимая под воздействием лекарств, кто перед ним стоит, живой доктор или по старой памяти заглянул врач века этак из девятнадцатого.
Сколько времени длилось такое существование, он узнал, только когда его вдруг перестали накачивать сильными препаратами и поместили в обычную палату с тихими, передвигающимися словно тени пациентами. Узнав – ужаснулся. Прошло почти четыре года.
Он быстро научился обманывать медсестер, пряча пилюли под языком, да его особо не контролировали. Рот открывать заставляли, но даже не заглядывали туда.
С отказом от любых лекарств пришло просветление в голове. Северцев вновь чувствовал себя живым.
Вечерами после ужина пациенты собирались в общем холле для просмотра телевизора. Программы строго регламентированные, дабы не вызвать приступы паники или агрессии у проходящих лечение. И как в один из вечеров канал переключился на новости, никто не понял.
На экране происходило какое-то мельтешение, ничего не было понятно, пока закадровый голос не пояснил:
– Сегодня сотрудниками милиции была завершена оперативная работа по разоблачению религиозной секты под прикрытием бюро похоронных услуг. Управлением секты занимались…
Северцев ликовал, когда в объектив камеры по одному попадали лица его старых знакомых, перекошенные злобой и ненавистью. Стоял и улыбался, пока его самого не дернули за руку, велев возвращаться в палату.
Ночью он почти не спал, все прокручивал в уме произошедшее. Ведь все не просто так. Он избежал страшного унижения,
