подобными химерами. Первым в СССР точно так «придумал» прогнозирование «академик сердца № 1» Амосов Н. М (1913–2002). И две его работы по прогнозам политических ситуаций тут же засекретили в восемьдесят пятом. Я успел найти и прочитать разгромную критику по тем двум статьям и таким образом восстановить весь научный кейс Амосова. Он шел по тому же пути. В начале девяностых академик чуть не погиб. Попытка самоубийства. Неофициально – давление российских спецслужб. Амосов не захотел делиться своими трудами с ФСБ. Во всем этом не было ничего странного. С 1958 года хирург работал в Институте кибернетики Академии наук УССР.
Бог был ко мне милостив. О том, что я делаю, не знал никто до 1991 года. Шли годы изучения загадок человеческого менталитета. Постепенно они превращались в оружие, которому нет равного на Земле.
Через год я поступил в педагогический институт. Я был стажником, отработав два года на заводе, и мне нужно было сдать экзамены на тройки, чтобы поступить хоть в МГУ. Но я всегда был без ума от Кишинева и хотел учиться только там. Специальность «история и право». Такие «двойные» специальности появились в СССР только в 1985-м году с началом педагогической реформы. Бодюл, бывший первым секретарем ЦК КПМ, выбил для Молдавии дверь в Европу.
Вступительные экзамены прошли как по маслу: меня словно ждали. В то лето на вступительных провалились двадцать семь медалистов, и ни один из них не попал в нашу группу. Прошло немало лет, прежде чем пришло понимание, что все было подстроено Богом, великим хитрецом. Шесть лет спустя моя лодка круто накренится и пойдет ко дну. Но только после того, как я отдал все, что имел, никому не известному тридцатидевятилетнему подполковнику КГБ. Он взял мой дар не раздумывая, не зная, от кого он. Стрелка дошла до Хэллоуина и остановилась.
1991
К 1991 году моя приемная мама, Эрика, этническая немка, организовала мне вызов из ФРГ (бежать пора). Получив заграничный паспорт, в июне уехал за визой в Москву.
Однажды вечером в метро я увидел сцену, которая стала недостающим звеном в моих поисках. Я ждал поезда, как вдруг меня обступили шумные и пьяные московские проводы в армию. Седой дедок, порядком выпив, вдруг перестал играть на гармошке, сел на скамейку и заплакал.
– Как плохо, что у русских нет царя, – склонившись к гармони, застонал дед. – Мы так и пропадем без него. Не будет нам удачи, пока царя не будет.
Меня как током ударило. «Так вот в чем дело – народ просит царя. Царя так царя. Получите», – садясь в поезд, пообещал я.
К 1991 году система прогноза была создана в черновике. Что будет, если применить ее на практике, я не знал. Это была чистой воды научная гипотеза без рук и ног. Привести всю эту махину логических построений в действие мог только административно-управленческий аппарат страны. На свой страх и риск. У меня такой власти не было. О убивающих последствиях мне было неизвестно.
Тогда я чувствовал себя героем, умником, ведущим двойную жизнь, поэтому решил рискнуть. Подогнав
