style="font-size:15px;"> Его тоже ворчит? Или все жены ворчат, не чувствуя рядом мужей? А разве Лидины тревожные вопросы можно назвать ворчаньем?
– Впрочем, для чего и живем, как не для работы, – вздохнул прокурор фальшивым вздохом и отвел взгляд, чтобы не выдать своей хитрости.
Рябинин все понял. Фальшивый вздох относился не к сути поведанной мысли – живем для работы, – а к тому, зачем она сейчас была сказана: продолжить их вечный разговор, который возникал и обрывался внезапно, словно изредка включали магнитофонный диалог. На этот раз кнопку нажал прокурор, что, впрочем, он делал чаще своего собеседника. Но перед выездом на место происшествия Рябинин говорить не мог – сидел как на углях.
– Наоборот, – вяло ответил он.
– Что наоборот?
– Мы работаем, чтобы жить.
– По-моему, это одно и то же. Работать – это жить, а жить – это работать.
– А по-моему, нет, – не согласился Рябинин таким пресным голосом, что на этом разговор должен бы и кончиться.
– Вы, Сергей Георгиевич, никогда не отыщете никакого смысла, потому что отвергаете труд как главное дело жизни, – сказал прокурор, внимательно посмотрел на следователя и добавил: – По-моему.
Рябинин не стал бы и отвечать, если бы не это «по-моему», сказанное уже дважды и снявшее категоричность его слов.
– Я не отвергаю труд как главное дело жизни. Я отвергаю труд как смысл жизни.
– А разве это не одно и то же – дело жизни и смысл жизни?
– Смысл жизни шире дела жизни.
– Человек ведь существо трудящееся, – автоматически возразил прокурор, не успев осознать рябининских соотношений.
– Лошадь тоже существо трудящееся.
Беспалов рассмеялся:
– Лошадь, наверное, и не понимает, что трудится.
– Мы понимаем. Только этим и отличаемся?
– Сергей Георгиевич, да человека растить начинают с труда…
– А вы заметили, что молодежь не всегда с охотой слушает про труд?
– Не сразу осознает.
– Нет. Она сердцем чувствует, что дело не только в одном труде, заговорил Рябинин уже окрепнувшим голосом, ибо спор вырисовывался непустячный и с непустячным человеком.
– А в чем же?
Простого ответа Рябинин не знал, как его не знаешь, когда мысль находится в рабочем состоянии и еще не додумана для самого себя.
– Юрий Артемьевич, зональный прокурор Васин прекрасный работник, дисциплинирован, грамотен… Он вам нравится?
Вопрос был хитрым, поскольку Рябинин как бы проверял искренность прокурора в этих спорах: Васин надзирал за их прокуратурой, и от Беспалова требовалась оценка вышестоящего должностного лица.
– Нет, – признался прокурор, чуть повременив.
– А почему?
– Суховат. И еще кое-что…
– Выходит, вы оцениваете человека не по
