наивно спросила Кира.
– Вот вырастишь и у тебя так забьётся, – ответил он.
– Стол накрыт! – услышали они из кухни.
Кира подбежала к маме, показывая ей свой подарок, с восхищенными глазами.
– Какой красивый! – сказала мама.
– Это он сам сделал!
– Какой молодец! – похвалила Полина Митьку, взглянув на него своими добрым материнским взглядом.
– Кто будет резать пирог? – спасая Митьку от пристального внимания, вклинялась баба Мася. – Давайте предоставим это хозяйке дома, – предложила она.
– С удовольствием, – ответила Полина. – Митька, присаживайся.
Они сидели за стареньким прямоугольным столом, на котором лежала скатерть, едва свисая по краям. На столе стояла банка с водой, из которой торчал букет цветов. Вазы в этом доме не нашлось, поэтому банка была в самый раз. У каждого стояла белая тарелка, с тоненькой голубой каймой и с куском пирога. В граненых стаканах был налит чай, настоянный на вишнёвых веточках. Ведя беседы, о том какая умница и красавица растёт Кира, атмосфера царила добродушная, даже скрип расшатанных табуреток, сливался с их смехом, желая участвовать в беседе.
– И правда чудесный пирог! – сказал Митька. – Мы сидим как одна большая семья и все счастливы. – У Митьки на глазах навернулись слёзы. – Вот бы деду пирога отведать… – тихо сказал он.
– Вы с дедом не можете найти общий язык? – спросила баба Мася.
– Просто, ему всё не так, делаю, не делаю, всё равно придерётся и будет бурчать, он совсем никого не любит. И на бабушку, и на родителей всегда покажет своё недовольство! – злясь на деда, рассказал Митька.
– Ты не сетуй на него, – спокойно сказала баба Мася. – Он сирота, дитя войны, всех кого он любил, когда был маленький, он потерял, оставшись один в то жестокое время. Он боится показать свою любовь, так как боится потерять вас! Это у него защитная реакция такая – бурчать, чтобы никто не догадался, как он вас любит.
Митька погрузился в раздумья, вспоминая как он, года три назад, бегал и упал, разбив себе коленки в кровь, дед подбежал к нему, отнёс домой. Бабушка обрабатывала раны, а он ходил из угла в угол и ругал его, за то, что он под ноги не смотрит.
– Ты не спорь с ним, – прервала его раздумья баба Мася. – Ты же считаешь себя взрослым, а для него ты всегда будешь маленьким! Будь хитрее, вот когда ты последний раз говорил, что ты его любишь?
Митька осунулся и опустил глаза.
– Или ты его не любишь?
– Люблю, конечно! Я же мужчина, и говорить с ним о любви как-то… Не знаю…
– Вот, а от него ждёшь… И сам на него бурчишь.
Митька заулыбался, понимая, куда клонит баба Мася.
– И что мне делать? – вздохнув, спросил Митька. – Как применить хитрость? – недоумевал он.
– Вот ты придёшь домой, – улыбаясь, поучала баба Мася. – Скажи деду спасибо, за то, что он научил тебя резьбе по дереву, благодаря которой ты сам сделал лисёнка,
