от него руку. – К тому же она считается моей тётей, чтобы впредь больше не слышала, что ты ругаешься с ней из-за меня! – Айлын не хотела, чтобы Рамизу стало плохо из-за этой ссоры, но как бы она не старалась, её слова всё равно нанесли жгучую боль его сердцу». Несмотря на всё это, Рамиз всё же понимал почему она запретила ругаться с матерью, поскольку будь бы на её месте другой человек, он бы просто не стерпел такого отношения. К сожалению, Сенубер этого не понимала, или же понимала, но не хотела осознавать. Рамиз в свою очередь не был обижен на Айлын, Сенубер же, будучи уже в бешеном состоянии подошла к Айлын да так близко, что она оказалась у неё прямо перед носом, она дышала прямо на неё словно разъярённый бык, который только что увидел красную тряпку в руках матадора. Сенубер решила ещё сильнее унизить её: «Слушай меня, ты, половая тряпка, я тебе не тётя, так что не говори этого слова при мне, иначе я вырежу твой язык!» Айлын впервые вблизи увидела столь отвратительное лицо женщины, особенно её глаза, наполненные всей мерзостью её души. Камиль от увиденного остолбенел от шока и стоял на ровном месте как статуя, он думал про себя: «Сколько же ненависти может быть в глазах этой женщины к этой невинной девушке?» – чем лучше Камиль стал узнавать Сенубер, тем больше она становилась ему противнее с каждой минутой. Айлын тихо проговаривая, сказала Сенубер: «Что же плохого я вам сделала? Тётей называть вас не хотите, хотя возможно вы и видите меня здесь впервые, но я вас даже не помню, как и не помню и того дня, когда же вы вообще появлялись в моей жизни. Так откуда же в вашем сердце столько злобы?» Вместо внятного разъяснения, Сенубер накричала на неё в ответ: «Не называй меня тётей! Слава богу, что у меня действительно есть кровные родственники на этом свете, тебе понятно? Твои слова для меня совершенно ничего не значат, и у меня определённо нет желания быть тётей для какой-то богом неизвестной сиротки, которая вообще не нашей крови!» Наблюдая за этим кошмаром, Камиль был настолько шокирован, что ему пришлось прикрыть рот рукой от увиденного. В конце концов, несмотря на запрет кузины, Рамиз не сдержался, он подошёл к Сенубер, стоя перед ней, он злобно смотрел на неё. Рамиз ничего не стал говорить матери, он грозно глядел ей прямо в глаза. Айлын стояла позади кузена, ей было так плохо, что она еле-еле стояла на ногах и, казалось бы, вот-вот свалится на пол и потеряет сознание. Оказавшись в безвыходном положении, бедняжка прислонила голову к плечу Рамиза, пока тот обменивался взглядом со своей матерью, однако она не собиралась плакать или ломаться перед Сенубер. Советы, которые Малик дал Айлын этим утром, как некстати оказались очень нужными в тот момент. Рамиз почувствовал, что Айлын прислонилась к его спине, слёзы текли по его лицу в одно мгновение. Мать же, нервно посмотрев на сына, ушла из комнаты, ни сказав и слова. Рамиз был в таком ужасном состоянии, что он не мог обернуться и посмотреть Айлын в лицо, он чувствовал себя виноватым, он