голос, спокойный и рассудительный:
– Послушай меня, парень. Неужели нас застрелят Аксель и Уле из Мосса и сынишка Астрид из Фредриксхалла?
– Убежден в этом.
– Я думаю, что ты спятил, – произносит тот же голос, но без прежней уверенности.
Отец в упор смотрит на солдата, взгляды их скрещиваются, как сабли, и старик отворачивается, не выдерживая серьезного взгляда юных глаз.
– Поступай как знаешь.
Картины становятся живее, звуки громче. Раздается топот ног, носят что-то тяжелое. Кто-то опустошает погреб. Выносят бочки с солониной, селедкой, ларь с картошкой, горшки с морошкой, кадки с маслом, сухари – все поднимают по лестнице и переносят вниз, в лодку. Мешки, набитые одеялами и одеждой, – все, что было в доме, перенесли по крутому склону к озеру. Она видит, как ее братья гребут тяжелыми веслами – с усилием вперед, легко назад.
– Керосиновые лампы! – кричит мать, бегущая в дом.
Но солдат останавливает ее и кричит:
– Лампы я уже вынес!
Ребенок смотрит на происходящее расширенными от страха глазами. Но кто-то сует ей в руку леденец.
Картина снова меняется, день клонится к вечеру. Она сидит у отца на плечах, и он несет ее, как часто делал это по вечерам, вверх по склону, к горному озеру. Все вокруг выглядит таинственным и неотвратимым, совсем не таким, каким должно выглядеть озеро с его светом и синим сиянием. Больше всего тишину темного озера нарушают мельницы, расположенные выше, и гребцам приходится напрягать все силы, чтобы не врезаться в плотину.
Отец, как и каждый вечер, внимательно рассматривает шлюз.
– Северное течение, – говорит он, и она слышит, какой подавленный у него голос. – Запомни, Юханна, вода, дающая нам хлеб, течет из Норвегии. Вода, – говорит он, – умнее людей, она плюет на границы.
Он сильно зол. Но Юханне нечего бояться, пока она сидит у него на плечах.
Смеркается. Отец, тяжело дыша, с трудом снимает с плеч Юханну – они подошли к склону. Отец направляется к мельнице, возится с замком. Юханна слышит, как он, вполголоса ругаясь, начинает спускаться вниз, к лодке. В пещере уже тихо, братья уснули, только мама ворочается на жестком ложе.
Девочке разрешают спать у отца на плече. Она прижимается к отцу. В пещере холодно.
Потом возникают новые картины. Теперь она уже больше. Она видит это по размеру своих следов, прыгая у входа в пещеру. Она обута в деревянные башмачки – на склоне очень скользко.
– Папа, – кричит она, – папа!
Но он не отвечает. Наступила осень, темнеть стало рано. Юханна видит свет в пещере, и ее это почему-то пугает. Из пещеры раздается чей-то громкий возглас. Это Рудольф. Он видит, как она испугана, а она замечает, что они оба шатаются – и он, и отец.
– Иди домой, малышка! – кричит Рудольф, и она, плача, бежит вприпрыжку. Падает, больно ударяется, но боль в разбитой коленке ничто в сравнении с переполняющей ее радостью.
– Папа, –
